— Ты, я и Арасака-тауэр. Звучит, конечно, как припевы в песнях Керри, но я тебе обещаю, всё будет зае*ись. Я хочу, чтобы ты взял самый крутой ствол, какой найдёшь, вошёл в башню с главного входа и пробился на нижние этажи.
— Да, такой вариант мне нравится. Лучше помирать в перестрелке, с оружием в руках.
— Ха, ты только что озвучил, как становятся легендами. Давай, снаряжайся, и пойдём на штурм.
...
— Ну что, сыграем в две тысячи двадцать третий.
Снаряжайся, братец, в путь
Да съестного нам добудь —
Глухаря аль куропатку,
Аль ишо кого-нибудь.
В Керри, как и в каждом человеке, борьба между желанием и разумом не прекращалась ни на минуту.
Редкие мгновения покоя, что нам выпадают, не более чем наспех прикрытое продолжение войны. И порой капитуляция столь же беспощадна, как штурм.
— Меня напрягает не то, что ты сделала сама себе предложение, а то, что он говорит «чудненько».
— Керри, послушай меня...
— Чудненько!