Поцелуи гораздо интимней секса, как, впрочем, и взгляды. Ведь по-настоящему любящий взгляд или поцелуй можно подарить лишь единицам, а секс…сейчас такое время, что, наверное, не важно, сколько у тебя было сексуальных партнеров. Сейчас мы стали так циничны, что нет такой цифры, которая удивила бы другого человека. По крайней мере, в Нью-Йорке точно.
Ночью, когда Адам был во мне, я таяла. Наша кожа была мокрой от пота, и он обнимал меня ночь и утро. Этот мужчина вызывал во мне страсть, похоть, желание и любовь. Адам помог мне почувствовать себя по-настоящему живой.
Адам спал на боку лицом ко мне. Его волосы легко спадали ему на лоб, и я снова утопала в нем. Редко мужчина по-настоящему ухаживает за женщиной, но Адам был именно тот редкий экземпляр. Женщина меняется с мужчиной, и с ним я изменилась. Осталось только одно сомнение – я сама. У каждого человека есть сомнения, и, наверное, странно, когда один человек уверен полностью в другом. Но ты рассматриваешь другого человека, и он сумел сделать меня счастливой. Я скучаю по Адаму, когда его нет рядом, и по всему, что с ним связано.

Что было бы, если бы я не встретила Адама? Какой сейчас была бы моя жизнь? Почему все говорят, что настоящая любовь должна быть трудной? Почему люди считают, что не могут встретиться в кафе, например, за чашкой утреннего кофе, поговорить о театре, картинах, плохой погоде, или книгах. Иногда нам в жизни необходима сказка. Например, встретить мужчину, который подвезет тебя на машине, включит обогреватель как раз в тот момент, когда ты в новых туфлях попала под дождь. Или когда ты видишь мужчину художника, который рисует картину на улице, и для него его мольберт весь мир. Ты стоишь и смотришь на него, на его мольберт и понимаешь, что с этого момента ты остановилась. Остановилась в поиске, в мечтах, жизнь запечатлелась. Не всегда настоящая любовь сложна. Бывает такая, как у нас – ты встречаешь мужчину, который больше не позволяет тебе о себе забыть, и в конечном итоге ты привыкаешь к этому. Привыкаешь к нему в своей жизни, и как только он исчезает на несколько дней, чувствуешь это почти что болезненно.

— Привет, родная. – сказала Эмили, обнимая меня. — Я соскучилась по тебе.
— И я по тебе. – ответила я. – Ты словно чувствуешь, когда нужна мне, — поцеловала я ее в щеку.
Она сильнее сжала меня в объятьях, и погладила рукой по спине. Никогда не верьте в то, что дружбы не существует. Вы можете не видеть человека неделями, но, поверьте, если это ваш человек, он чувствует вас сквозь время и пространство.

Адам с отцом смотрели футбол, сидя на диване. Я остановилась в дверях и наблюдала за ним. Никогда не понимала, как женщины могут любоваться своими мужчинами, тем, как они спят, едят, смотрят телевизор или на тебя, но теперь я не могла насмотреться на этого мужчину. Он обернулся, будто почувствовал меня, и мы застыли. Отец Адама обернувшись, посмотрел на меня и улыбнулся, после чего встал и направился на кухню. Я подошла и села возле Адама. Обняла его, уткнувшись лицом ему в плечо. Он прижал меня к себе, и зарылся в мои волосы.

Мы летели не просто в Сиэтл, а в театр – Seattle Symphony. Раньше я не бывала там, и этот дебют был для тебя волшебной неожиданностью. Этот театр не является огромным, как в других больших городах, но акустика тут волшебная. Он привез меня на концерт классической музыки. Оркестр играл, словно по клавишам души. Моей души, о существовании которой несколько месяцев назад, я даже не подозревала.

Он сильно сжал меня в объятьях и прошептал:
— На самом деле я знал, но так хотел услышать это от тебя.
— Когда это ты знал? – спросила я с наигранной обидой.
— Всегда. Я просто ждал, когда ты сама себе в этом признаешься. Я сражалась с тобой за тебя. И ты именно тот приз, который я всегда хотел получить от жизни. Не знаю, чем я заслужил тебя, но я благодарен судьбе за это. Я люблю тебя так, как любят раз в тысячу лет.
— А мне было легче переспать с тобой, чем признаться тебе в этом… чем себе признаться в этом.

В Адаме есть то, что я всегда искала. В нем другая часть меня. Где у меня колючки, у него ножницы. У меня острые углы, у него сглаживающий фильтр. С ним я настоящая. Мне не нужно притворяться милой, нежной, или сентиментальной. Он знает, что я истерично-сумасшедшее существо, и ему нравится это, а я не могу говорить даже с ним о том, что произошло со мной много лет назад.
Он теплый. Когда с ним просто сидишь и молчишь, в душе чувствуешь теплоту. Он заботливый. Как много тех, с кем можно просто лечь в постель, но с Адамом хочется проснуться.

Я столько лет пытаюсь забыть его. Столько лет пытаюсь начать все заново, но чем больше думаю об этом, тем медленнее иду к чему-нибудь, что не связано с ним. Такое чувство, что он сломал меня для всех остальных. Он не бегал за мной, он слушал меня. Он говорил со мной. Я помню, как впервые увидела его. Как впервые он улыбнулся мне и то, как мы смотрели друг на друга. Я не видела больше никого, кроме Андрея, даже если бы рядом был весь мир. А потом я увидела его настоящего, но бежать было поздно. Я так хотела быть гордой, быть сильной все эти годы, но все прекращалось с наступлением ночи. Каждый парень после него был мне в тяжесть, и было такое чувство, что я не смогу быть больше ни с кем по-настоящему в этой жизни. Он просто часть моей души.

— Я чувствую себя одиноким без тебя, Донна. Я хочу пойти с тобой другим путем, тем, который подойдет нам обоим.
— Хорошо. Знаешь, иногда я действительно знаю, что делаю, даже если со стороны тебе кажется, что это не так. И я часто не понимаю, как ты меня терпишь.
Он грустно улыбнулся, присел рядом со мной и крепко сжал в объятьях.
— Я никогда не смогу уйти от тебя по одной простой причине. Мне с тобой хорошо. Ты первая, с кем мне просто хорошо, а моя мужская сущность слишком ценит это у твоей женской. Возможно, я и знаю мало о твоем прошлом, и соответственно многого не понимаю, но, милая, я понимаю вдвое больше, чем ты думаешь.
— У меня много недостатков, – ответила я, смотря ему в глаза.
— Да, но они есть у всех. Я замечаю их, но несмотря на это, я просто не придаю этому значения. Это тоже то, что отличает мужскую природу от женской.

— Донна, я всегда жил беспечно, и мне нравилось это. Когда ты понимаешь, что станешь отцом и скоро твоя маленькая принцесса появится на свет, это одно, и, черт возьми, это самое прекрасное, что я когда-либо чувствовал, но я всегда буду рядом со своей дочерью, я знаю это. Но совсем другое, когда ты понимаешь, что для ее матери ты пустое место. Я не могу смириться с мыслью, что у меня есть слабости, и они самые важные девушки во вселенной и за ее пределами моя нерожденная дочь и ее мать.
— Знаешь, Майкл, ты мне всегда нравился, и, поверь, если ты любишь свою дочь, а ты уже ее больше всего на свете ценишь, ты сделаешь все, чтоб она выросла в нормальной семье, и поверь, Стейси это важно. У нее не было никогда нормальной семьи. Она сделает все, чтоб дать это вашей дочери, и чем быстрее ты начнешь действовать, тем быстрее вернешь мать твоего будущего ребенка в свою жизнь.

— То, что я сплю с тобой, не значит, что ты можешь есть мое мороженое, – сказала я Адаму, сверля его взглядом.
— Но ты не только спишь со мной. Я тебе нравлюсь. И мы смотрим фильмы. Завтракаем и ужинаем вместе. И я знаю, что ты не любишь холод и любишь скорость. Тебе нравятся мои волосы, и я считаю, что у тебя самая обезоруживающая улыбка.