Принцалександр

Светит солнце из окна,
— В те поры была война.

За окном сгустилась мгла,
— В те поры война была.

Только вот для детворы,
Лучше жить без той поры.

«Абсурдизмы»

Мир развязал кровавый бой с войною.
Он победил, но дорогой ценою.

Решил войною не идти на мир царь Пирр.
Мне слишком дорог каждый слон, признался он.

Когда-нибудь покинешь ты меня, с законом жизни спорить глупо, право.
Тебе наскучат детские забавы,
Найдешь другого ты себе по нраву.
Но сможешь ли, его любя, моих стихов забыть пленительной отравы?

Кто мы: грешники или святые?
Ах, отбросьте вопросы пустые,
Пока живы мы,
Мы не судимы:
Есть ли крылья иль нет за спиной?
Знать дано то судьбе лишь одной.

Он наше всё, он дорог всем.
Ему навеки тридцать семь.

Слова мужские о любви скупы,
— Прекрасных слов ждут женщины напрасно,
Слова мужчин бывают так грубы,
Что не понять как чувства эти страстны.

Слова мужские резкостью полны,
Когда не может он скрывать в волненьи,
Что хочет выразить свои сомненья,
В ответной женщины любви.

Когда события уходят в прошлое всё далее и далее,
Бывает трудно отделить в преданиях мир сказки от реалии.

Артист кумиром красоты мужской являлся для несчастных старых дев,
И был доволен обожанием таким, в своей стезе не преуспев.

В коронавируса страду занятье сексом
Полезно равно для элит, как и для плебса.

Ты знойная и томная,
Зараза беcсимптомная.
Я тобой болею,
Инфекцией твоею.
Бессильна медицина,
— Нет от любви вакцины.

И жизнь и смерть моя — всё это ты одна, одна лишь только ты:
Палач-мучитель мой порой, порой мой светлый ангел доброты!!!

Пусть трижды спросят Бог и Сатана — не знаю, не знаю, не знаю,
Что больше я хочу сказать тебе: “Люблю!!!“ иль “Проклинаю!!!“.

Пусть же выбор стоит пред тобою, приговор мне сейчас назови:
К смерти ль я осуждён добротою иль помилован силой любви?

Мир жесток — он так уж устроен, но, послушай, — мне нужен ответ,
Пусть любви я твоей недостоин, заслужил я услышать: “Нет.“

И когда-нибудь в раннем Мае, ты любимого обнимая, про меня ему скажешь сама:
“Да, ты любишь, конечно, я знаю, но был ТОТ, кто сошёл с ума...“

В жизни всё значительно сложнее,
Чем, дано нам, увы, лишь только во сне.
Когда сплю, всегда я вместе с нею,
Когда нет, она принадлежит не мне.

Руси Поэта два воздвигли памятник себе нерукотворный,
Травой не зарастёт туда поклонников народная тропа;
— Ее мостят, она широкой, вечною дорогой стала торной,
И преклоняется пред монументом слова восхищенная толпа.

Великий Пушкинский — он возвышается как гордый всадник медный,
Пегас под ним таланта силой покорён и поднят на дыбы.
Но есть и памятник другой — он очень прост и с виду неприметный,
Доступней и понятней он зигзагами изломанной судьбы.

Один Поэт с высот сословья барского навстречу шёл к народу,
Другой из будней грязи бытия низов ваял кричащие стихи,
Но оба жизнь на жертвенный алтарь сложили смерти на угоду,
Один из лиры звуки лил, другой гитарою рвал души на куски.

Я из тех людей, кто уходя уходит.
Я из тех, кто помнит и не забывает.
Хоть мудрец давно сказал, что всё проходит,
Но в моей любви такого не бывает.

Мои стихи бедны, убоги и бледны — их низкую я честно знаю цену,
Но может лучшие из них ты зрителям когда-нибудь прочтёшь со сцены.

Белеет парус одинокий,
А у руля ютится Вечный Жид.
Не ищет счастья он в стране далёкой,
И не от счастья из страны в страну бежит.
Ему и больно и смешно,
И умереть так хочется давно.