— Слушай, Оль, ну чё мы, как в кино, говорим, а? Давай по-человечески поговорим?
— Да о чём с тобой говорить то? О машинах вон, о сабельках о твоих? О чём? О Брюсе Ли?
— Не, ну почему о сабельках? Ё-маё... Давай о музыке, о заслуженном дедушке твоём, о ***ах-однокурсниках. Давай! Давай, поделись болью-то!
Если про меня или про кого-то из вас скажут, что он — фуфло, ну зачем тогда жить. Верно?
Надо уметь красиво ухаживать, Саш... Тогда все бабы твои будут!
Я верю в него, он выкарабкается, он боец, это был только первый раунд.
Слушай сюда, вора, если с моей женой, если моим ребенком что-нибудь случится, если рядом с ними хотя бы ветерочек дунет, я тебя синий... на ремни порежу!
— Пчёлкин, мы здесь все неглупые пацаны, не тяни одеяло на себя, ладно?
— Ладно, по-любому, ты брат мне.
Это твои люди, Валера! За такую подготовку я с тебя так спрошу, мало не покажется! Это вас всех касается! Ну поехали, зайчики!
— Слышь, ты извини, что тогда у тебя Таньку отбил.
— Да ладно. Это ты меня прости, что я тебе нос сломал.
— За нами, кстати, следят!
— Кто?
— Белочка.
— У вас?
— Нет, на дереве.
— Это наша.
Если души не умирают, значит прощаться — отрицать разлуку.