— Мне же этот доктор сказал..
— Какой-такой доктор?
— Ну... В очках. Умный такой...
— Умный? В моем отделении?... Кто пустил?!

Не пытайся сложить слова в предложения, не твоё это, Лобанов. Не твоё.

— Ну как дела у моего любимого пациента, от которого за три месяца не поступило ни одной жалобы?
— По-прежнему в коме.
— Хорошо. То есть, плохо.

[Глядя на танцующего Левина]
Надо Любе сказать, чтобы наркотики пересчитала!

Так... быстро эволюционируем до прямоходящих и за мной!

— Вот это твои истории болезни, Левин. Вот это твои, Лобанов. В чём разница?
— У Левина толще.
— Так, давайте без интимных подробностей...

— А ты, доктор Ленин, почему руку не поднял?
— А я не Ленин!
— Так ты и не доктор!

— Так нам её не снять... Иди за вазелином!
— Не, Семен, давай останемся только друзьями...

— У него анализы пришли — всём хорошо. Выписывай его.
— Как выписывать?!
— Лобанов, от тебя живым никто не уходил?! Не знаешь, как выписывают?

Страшный человек! Нельзя к нему спиной поворачиваться. Он может клизмой сонную артерию проткнуть!

Правило номер один: забудьте о цвете ваших дипломов и о том, что там написано слово «врач». Это ложь — вы ни хрена не знаете!

Слушай, ты сама говорила, если я возьму интернов, мол, ты всё для меня сделаешь, и я буду как сыр в масле кататься. Я тебя за язык не тянул. Где мое масло? Я хочу в нём кататься!

— И что же мы такие нервные сегодня?
— А как же нам не быть нервными, когда нам на голову свалились четыре интерна?
<...>
— Хочешь, я тебе помогу?
— Всю жизнь боялся услышать это от венеролога...

— Андрей Евгеньевич! У меня в морге встал!
— Бывает.
— Труп встал!
— Вот что, Левин, выйди, вернись в сознание и войди снова.

— Купитман, ты какой день пьёшь?
— Третий.
— А если честно?
— Двенадцатый.
— Когда пьёшь, ешь?
— Только кошерное.
— То есть, нет?
— Нет.