— Я говорил тебе, что ты гений?
— Да-а...
— Я тебя обманул.

— Тебе кофейку плеснуть?
— А ты что, буфетчицей заделался?
— Сам плеснешь.

— У него даже разрешения на оружие не было.
— Ну, это же серьезное нарушение!
— А ты пойди в морг и арестуй его за это.

Скажи мне, пожалуйста, Валя, как специалист, трупы умеют разговаривать?

— Есть какие-нибудь идеи?
— Есть... Хочется есть. Может, пообедаем?

— Привет, Тань. Чего так поздно-то?
— Я была на курсах экстремального вождения.
— Кто ж тебя туда пустил-то?
— Ну знаешь, допусти меня только до вождения, а уж экстремальным я его как-нибудь сделаю.

— Постойте-ка... Что-то я припоминаю, что эта Виолетта глазки строила, там знаете, флиртовала, с одним из ментов, которых нам по этому делу передали... Сyка! Я ему голову точно оторву!
— Я буду свидетелем! Ну что он сам на себя напал и пять раз ударился об стену.

— Я только хотела попугать его... Только попугать!
— Ну ещё бы. Две пули в голову... Я бы тоже испугалась!

— Личность ни одной из трех жертв установить не удалось, но судя по их одежде, все они имеют отношение к древнейшей профессии.
— К журналистике?
— К проституции!

Майский: — Петрович, ты слыхал сказку про кашу из топора?
Круглов: — Ну...
Майский [достает половником из кастрюли с лапшой пистолет]: — А про суп из пистолета?
[Пауза.]
Майский: — Может, он что с рецептурой перепутал?

— Галя, я боюсь.
— Валь, ты чего? Трупы же не чихают...

— В доме погибшего мы обнаружили кровь и длинный волос... Возможно, женский.
— Не факт... У Майского же тоже длинные волосы.
— Кстати! Проверь!

Ну давай, машинка, найди мне этого плохого дядю и я пойду домой. Или ты с ним заодно?

Погибший совершенно здоров. Если не брать во внимание тот факт, что он умер.