В созерцании звездного неба находил я более успокоения, нежели в человеческой мудрости.
Черное небо было буквально усыпано звездами. Звездное небо над океаном — совсем не то, что звездное небо над Лондоном. Над океаном это обозримая невозможность, и созерцание неба есть взгляд в бесконечность.
... его взгляд, минуя меня, устремился к небу, уже ощетинившемуся иголками звёзд.
Небо можно увидеть всюду, где бы ты ни был. И как бы ты далеко ни был, все равно с ним есть связующая ниточка.
Иду домой, ветер бьет в ребра, а во мне ширится чувство какой-то парусности. Словно именно сейчас, стоит лишь слегка подпрыгнуть — и полечу я в небо. Туда, где облака мнутся, пожирают друг друга и рождают новые. Так и полечу — нелепым воздушным шаром в грязных ботинках с портфелем в руке. И чувство это такое сильное, почти как уверенность. Вот только не прыгну я. Потому что не полечу. А прыгающий на улице мужчина моих лет смотрится глупо. Так и иду дальше, а неосуществленный этот прыжок скручивает мерно зудящее раздражение в тугую пружину, натягивает курок будущего.
Его самолёт поднялся так высоко в небо, что остался на звёздах.
Отец Артура погиб в авиакатастрофе.