Кто двигается вперёд в знании, но отстает в нравственности, тот более идёт назад, чем вперёд.
Если кто меня оскорбил — это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.
Быть высоконравственным и значит быть свободным душой. Постоянно гневающийся на кого-нибудь, беспрестанно боящийся чего-нибудь и всецело предающийся страстям не может быть свободен душой. Кто не может сосредоточиться в себе или увлекается чем-нибудь, тот видя не увидит, слыша не услышит, вкушая не различит вкуса.
Люди высшей нравственности не считают себя нравственными; поэтому они имеют высшую нравственность.
Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.
Все наше достоинство — способность мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы — ничто. Постараемся же мыслить достойно: в этом — основа нравственности.
(Человек не что иное, как тростник, очень слабый по природе, но этот тростник мыслит... все наше достоинство состоит в мысли. В этом отношении мы должны возвышать себя, а не в отношении к пространству и времени, которое мы не сумели бы наполнить. Постараемся же научиться хорошо мыслить: вот принцип нравственности.)
Аристотеля попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку».
Привел Диоген Лаэртский.
Обратить к нравственному совершенству большинство рассуждения не способны, потому что большинству людей по природе свойственно подчиняться не чувству стыда, а страху, и воздерживаться от дурного не потому, что это позорно, но опасаясь мести.
Неоспоримо, что вся людская нравственность зависит от решения вопроса, бессмертна душа или нет.
Такие качества, как мужество, правдивость, справедливость, приобретаются путем развития. Следовательно, нравственность есть несомненный продукт культуры.
Нравственность учит не тому, как стать счастливым, а тому, как стать достойным счастья.
Вся сила нравственной совести заключается в осознании сделанного зла.