Я сам не знаю, по каким законам
Родится вдруг из слов невнятных стих,
Но все, что спел я, прежде было стоном,
Рожденным в душах и сердцах людских.
Во все столетья мы, певцы, старались,
Чтоб наши слезы, что в печальный час
Родятся в сердце и текут из глаз,
Посредством слова в жемчуг превращались.
Я плел венки созвездий и соцветий,
Ибо поэтам даровал Аллах
Всю красоту, что есть на белом свете:
И на земле у нас и в небесах.
Я не искал ни славы, ни почета,
Но если наступал для песен срок,
Я пел, и пусть в том углядев порок,
Меня корит и осуждает кто-то,
Что делать: я иначе жить не мог.