Никто из нас не хорош, и никто не плох.
Но цунами как ты всегда застают врасплох,
А районы как я нищи и сейсмоопасны.

Меня снова отстроят – к лету или скорей –
А пока я сижу без окон и без дверей
И над крышей, которой нет, безмятежно ясно.

LIFE AS IT GOES

Перевяжи эти дни тесемкой, вскрой, когда сделаешься стара:
Калашник кормит блинами с семгой и пьет с тобой до шести утра;
играет в мачо, горланит блюзы – Москва пустынна, луна полна
(я всех их, собственно, и люблю за то, что все как один шпана:
пусть образованна первоклассно и кашемировое пальто,
— но приджазованна, громогласна и надирается как никто).

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там — надцатый век.
Рядом жила ослепительно-чёрная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала
— . чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как её сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»