Александр Иванович Герцен. Былое и думы

Я равно не желаю ни завтра умереть, ни очень долго жить; пускай себе конец придет так же случайно и бессмысленно, как начало.

В мире нет ничего разрушительнее, невыносимее, как бездействие и ожидание.

Есть истины... которые, как политические права, не передаются раньше известного возраста.

Русские говорят громко там, где другие говорят тихо, и совсем не говорят там, где другие говорят громко.

Бесполезная жизнь — это ранняя смерть.

Ein unnütz Leben ist ein früher Tod.

Людям хотелось бы все сохранить: и розы, и снег.

Трудно воспитывать, а сечь так легко.

... какой-то безумный, содержащийся в больнице, говорил: «Весь свет меня считает поврежденным, а я весь свет считаю таким же; беда моя в том, что большинство со стороны всего света».

Жизнь богата тканями, ей никогда не бывают нужны старые платья.

Личные отношения много вредят прямоте мнений.

Нет народа, который глубже и полнее усваивал бы в себе мысль других народов, оставаясь самим собою.

С летами странно развивается потребность одиночества и, главное, тишины...

... прислушиваясь к польском языку, так богатому согласными, он [Георг Форстер] вспомнил своих знакомых в Отаити, говорящих почти одними гласными, и заметил : «Если б эти два языка смешать, какое бы вышло звучное и плавное наречие»!

Бывают времена, в которые люди мысли соединяются с властью, но это только тогда, когда власть ведет вперед, как при Петре I, защищает свою страну, как в 1812 году, врачует ее раны и дает ей вздохнуть, как при Генрихе IV.

По-моему, служить связью, центром целого круга людей — огромное дело, особенно в обществе разобщенном и скованном.