Анна Гавальда. Просто вместе

... Она плакала.

Говорила не умолкая, сморкалась в его рубашку, снова лила слёзы, выплакивая двадцать семь лет одиночества...

Да, может, она и чокнутая, но уж точно не дура.

Я двадцать лет назад устал…

Жизнь научила её не доверять очевидному и не строить планов на будущее.

Слава победителю. Довольна собой? Крылья при ходьбе не мешают?

Ей хотелось стать частью этой толпы, быть как все — спешить куда-то, волноваться, суетиться.

Используй контрасты. У тебя всего одна краска, но ты можешь выразить всё что угодно…

Нет такой печали, которую не могла бы утолить книга, говорил Монтень, а Монтень никогда не ошибался.

Он назначил свидание подружке, у него были деньги, крыша над головой, работа, он даже нашёл друзей — и всё-таки подыхал от одиночества.

— За будущее?
— За настоящее! Мы не влюбимся?
— Трахаемся, чокаемся, но не влюбляемся!

... Это был номер пятый, и она прослушала его раз четырнадцать, не меньше.
И на четырнадцатый раз её грудная клетка наконец взорвалась и рассыпалась на тысячу осколков...

Стыд — бесполезное чувство... Пользы он человеку не приносит — разве что окружающих может потешить.

— Возьмите масляную батарею, она в средней цене и очень надёжна…
— Она на колёсиках?
— <…> Да, мадемуазель!
— Блеск. Я смогу подтаскивать ее к кровати…-Эээ... знаете... есть еще один вариант... В постели вас может согреть любимый человек..
— Вы правы, но у него шнур не убирается..

И вот тут он — этот кретинский кретин, этот воображала, этот бахвал, этот маленький провинциальный матадор-горлопан, души не чающий в своем огромном мотоцикле, — да-да, он покраснел.

— Слушай, а ты в это веришь?
— Во что в это?
— Что первая любовь — всегда последняя?
— Не знаю... Надеюсь, что нет...

Ты не умрёшь... Ты — ангел... а ангелы не умирают.