Арчибальд Джозеф Кронин. Звёзды смотрят вниз

— У вас добрые намерения, Лаура, — сказал он хрипло и пошатнулся. — И у меня тоже всегда были добрые намерения. Мы оба люди добрых намерений. — Он рассмеялся. — Но сделать мы ничего не можем.

Грэйс промолчала. Она придерживалась простого правила: ничего не говорить там, где молчание — лучший ответ.

Дэвид насмешливо смотрел на нее, вспоминая беспокойные искания ее ранней юности, страстное желание добиться славы на сцене.
— А как же насчет великих стремлений, Салли?
Она благодушно рассмеялась:
— Они тоже немножко заплыли жиром, Дэвид.

— Эта война ведётся для того, чтобы навсегда покончить с войнами.
— Это самое говорилось всегда, — воскликнул Артур зазвеневшим голосом, — и это самое будут твердить, чтобы заставить людей убивать друг друга, когда начнётся следующая война.

Чистота побуждений — вот единственное мерило, подлинное выражение души.

Каждый думает только о себе, и жизнь других людей для него — лишь дополнительные аксессуары его собственного существования, не имеющие значения; важно лишь все, что касается его самого. Жизнь других людей кое-что значила для каждого лишь постольку, поскольку от нее зависело его счастье...

Слишком чуткая совесть никому добра не приносит.

Ужасно было принимать участие в этой войне, но ещё ужаснее — не принимать в ней участия. Он не хочет идти на войну убивать. Но можно же пойти на войну спасать людей. А бездеятельно стоять в стороне, когда человечество бьётся в тисках мучительной борьбы, было всё равно что навсегда стать в своих глазах предателем. Это было всё равно что стоять наверху у спуска в шахту, смотреть, как ползёт вниз клеть, переполненная людьми, обречёнными на гибель, и, оставаясь наверху, говорить: «Вы в клетке, братья, а я не войду туда с вами, потому что тот ужас и опасность, на которые вас посылают, не должны были никогда существовать».

Бешеный бег автомобилей был как бы символом человеческой жизни, этого движения в одном направлении. Всё вперёд да вперёд, вперёд да вперёд. Всегда в одном направлении. И каждый сам по себе.

— Вы на меня всё ещё сердитесь, Лаура? — спросил он смиренно.
— Я о вас просто не думаю.