Богомил Райнов. Чёрные лебеди

Никогда не делай ничего, даже хорошего, только для того, чтобы утереть кому-то нос, — заметил отец. — Делай это потому, что это хорошо.

Все мы в молодости воображаем, что жизнь — это состязание на скорость. И только потом понимаем, что она — состязание на выносливость.

Люди снисходительны к тому, кто походит на них и не старается стать лучше. Но если ты пытаешься быть выше других, то напрасно ждать симпатии с их стороны. Ведь они расценивают твоё поведение однозначно, как стремление выделиться, хотя ты ничуть не лучше их.

Отец учил её не сравнивать себя с теми, кто рядом, а учиться у мастеров, у тех, кого видишь только на экране или во сне.

Если ты осмелишься сказать, что трудишься для общества, найдутся люди, которые назовут тебя дураком или лицемером. Ещё глупее будешь выглядеть, если скажешь, что в этом смысл твоей жизни. Ухаживать за никому, даже тебе, не нужным цветком в горшке, обрезать его, поливать каждый день — это подобные люди считают нормальным, но тратить силы ради процветания целого общества, кажется им невероятным, если только ты не делаешь это за деньги.

Когда ты так бледна и худа, люди говорят, что ты изящна. Те из них, кому ты симпатична. Другие находят, что ты страшна как смерть.

В нашем деле, — говорила она, — ты или что-то великое, или великое ничто.

Но тут раздался звон будильника. Звон был пронзительный и настойчивый, бесцеремонный, как действительность, и неотвратимый, как наступающий день.

В сущности, пока не зазвонил будильник, все было не так уж плохо, но это был еще не день, а сумрачное пространство полусна, смутная ничейная земля между ночью и днем.
Ночью — с ее кошмарами и днем — с его неприятностями.