Дэн Симмонс. Террор

Капитан «Террора» часто думал о том, что не знает о будущем ничего – кроме того, что его корабль и «Эребус» уже никогда не пойдут ни под паром, ни под парусами, – но потом напоминал себе, что одно он все-таки знает наверняка: когда у него кончатся запасы виски, Френсис Родон Мойра Крозье пустит себе пулю в висок.

Изобретательность британского матроса — по крайней мере, в части изготовления, тайного хранения или добывание спиртного — не знает границ.

Они назвали горы именами своих друзей и покровителей. Они нарекли два вулкана, видневшихся на горизонте, в честь своих кораблей — вот этих самых кораблей, — дав дымящимся горам названия Террор и Эребус. Крозье удивило, что они не назвали какой-нибудь значительный географический объект в честь корабельного кота.

Настойка лобелии являлась самым сильным стимулирующим средством для дыхательных органов, остававшимся в моей опустошенной аптечке, — средством, в которое безгранично верил доктор Педди. «Оно воскресило бы и Христа на день раньше», — в подпитии частенько повторял Педди, поминая имя Господа всуе.

Может, начитанность — своего рода проклятие, вот и всё. Может, человеку лучше жить своим умом.

Если действительно существует богиня вроде Седны, которая правит миром, её настоящее имя — Ирония Судьбы.

Маленький человечек гораздо опаснее, когда рядом с ним находится здоровенный идиот.

– Возможно, в этом году лед растает гораздо сильнее, чем в сорок шестом.
– Возможно, у меня из задницы выскочит стая мартышек.

Менее разборчивый и более бессовестный капитан-пьяница заявил бы о своих правах на ром, предназначенный для матросов. Но Френсис Крозье не любил ром. Никогда не любил. Он пил виски, и когда виски закончится, закончится и его жизнь.

Когда у Тома Блэнки сломалась третья по счету деревянная нога, он понял, что это конец.

Все мы поедатели душ.

Медицинская наука никогда не проникнет в сокровенные тайники души человеческой, даже через миллионы лет прогресса.

«Чертов болван», — добавляет он мысленно, но достаточно громко, чтобы молодой лейтенант мог без труда расслышать непроизнесенные слова.

Крозье знал, что уже давно стал такого рода пьяницей, для которого количество всегда важнее качества.