Елизавета Дворецкая. Огнедева. Тайна древлянской княгини

Может быть, ей и правда следовало уйти с ними. Может быть, еще не поздно догнать. Зачем ей тут оставаться – жертвой злобного родича, ставшего кровным врагом? Но она знала, что не уйдет оттуда, где есть надежда если не встретиться с мужем, то хотя бы узнать что-то о нем. Не для того их благословляли караваем, связывали руки свадебным рушником и осыпали зерном, соединяя навек, чтобы она сбежала, спасая себя и бросив его. Она сделала все, что могла, для последних представителей своего кровного рода и теперь должна думать лишь о муже. Не только самого Братилу, но даже памяти о нем она не предаст.

Предслава вновь отметила, что, когда он смеется, у него делается немного смущенный вид: будто он стыдится того, что в мире нашлось нечто, способное нарушить его невозмутимость.

Среди такого множества кровной родни она согрелась душой; показалось даже, что вернулась юность, когда она часто сиживала среди орущей, поющей, многоголосой толпы, где словены, варяги, чудины говорят на трех языках одновременно и тем не менее все друг другу родня, все спаяны воедино общей кровью, как корни одного дерева. В Ладоге, куда иной раз ездили на свадьбы, имянаречения, а то и поминки, садились за длинные столы в обширном воеводском доме, собиралось человек по пятьдесят, а еще под столами ползали дети, слишком маленькие для взрослого застолья. И когда кому-то чего-то передавали с одного конца стола на другой, бабка Милорада любила приговаривать: «Вот какие у нас длинные руки, когда мы все вместе!»

Одд сам находится в мире людей, но обладает способностью притягивать к себе иной мир. Поэтому он носит прозвище Хельги – Вещий, но только прозвище. А для тебя это стало именем – ты сам отчасти находишься в ином мире. И это он должен завидовать тебе! Он всю жизнь бродил по дальним странам, скитался по морям, чтобы найти иной мир. А тебе не надо его искать – ты носишь его в самом себе.

Не бывает ведь так, чтобы все было решено и не осталось у судьбы никакого выбора. Живой – наживает, как сказано Вещим, и только у мертвеца нет уже никакой надежды. Я подарю Хрёреку сыну Харальда руну лебедя. Связи с прошлым ему уже не восстановить, но пусть ему дано будет право начать все сначала.

Но еще больше Предславу поразила его красота, которая при дневном свете прямо-таки била в глаза. Бывает красота, как цветок, что очаровывает и умиляет; бывает красота, как огонь, что согревает и опаляет; его же красота была как острый стальной клинок, холодный и безжалостный, пронзающий сердце насквозь.

— Держись, русалка, свадьба-то не завтра еще.
— Послезавтра.
— Да ну!
— Торопится дед. Боится, или жених помрет, или невеста сбежит.

Ты получишь эту женщину и все то, что она принесет с собой: родство с местной знатью, власть, влияние, поддержку, богатства. Она даст тебе новую женщину, продолжательницу твоего рода, и даже двух – пусть все будет так, как ты хотел! Но и я получу с этого кое-что – ведь и я тоже выиграл. У меня много времени, я могу ждать. Я могу ждать так долго, как стоит эта земля и течет эта река. я пришлю сюда ту, что будет творить мою волю, и вы сами откроете ей двери в этот мир. Она придет незваной, как та, что лишь сама решает, когда ей прийти к каждому из смертных. Ей достанется все то, что вы и ваши предки создали и завоевали для себя и своих потомков. Ей и ее потомству, больше никому. Однако и склонность к братоубийству твои потомки тоже получат от тебя в наследство. В каждом поколении твоего рода братья будут проливать кровь друг друга. Ты удачлив, но ты только человек. Я пережду твою удачу, а моя воля свершится так же неизменно, как течение рек в Бездну.

– Я вовсе не завидую моему дяде Одду, – непринужденно, но с тайным упрямством отозвался Хельги, и Предслава поняла, что он хоть и говорит неправду, никогда не позволит заподозрить себя хоть в какой-то слабости. И это, пожалуй, можно назвать самой большой его слабостью.