Людям свойственно забывать такое, что, казалось бы, забыть невозможно никогда…
Дети старинных родов вступают в брак, чтобы примирить противоречия и уладить свары. Но с каждым поколением эти раздоры лишь углубляются, из внешнего мира входя в нас, в нашу кровь, забираясь острым железом под кожу… Так холодно думать об этом!
Я даже не в обиде за то, что Володислав меня не любит. Да и как он мог бы любить женщину, которая в ближайшем родстве с его давними врагами, чьи деды были такими же кровными врагами его дедов?! А сердце болит за детей. Ведь они уже тем, что появились на свет, стали врагами всех своих родичей с обеих сторон. Какая судьба их ждет?
Она была не так глупа, чтобы не понимать, какую чушь несет. А все из-за несбыточного желания, чтобы все в жизни оставалось как есть и никогда не менялось в худшую сторону. Мне пришлось с этими мечтаниями расстаться девяти лет от роду. А ей было уже все семнадцать. До сих пор жизнь ее баловала, а чем позже, тем труднее привыкать.
Передо мной расстилалось золотистое поле ржи; сверху его накрывал покров голубого неба, а вдали окаймляла зелень леса. Богатство лежало передо мной, как на блюде, и было страшновато: ширины рук не хватит, чтобы его ухватить.
Логи-Хакон за привычной учтивостью прятал настороженность: глаза Сигге не внушали ему доверия. В них была веселость, но не было ни капли тепла. Они напоминали блестящий гладкий лед, на котором в лучшем случае набьешь шишек, а в худшем – провалишься и сгинешь в холодной воде.
Если я предам его [побратима], попытаюсь отнять хотя бы эту йотунову Деревлянь, не говоря уж о Киеве, меня проклянут боги и предки! Какой удачи вы ждете на пути предательства?
Было чувство, будто прочная стена, которая много лет защищала его спину, внезапно рухнула и за ней открылась пропасть. Почти всю жизнь Мистина был Ингвару опорой, но и сам опирался на него. Чувство взаимной верности было важнее, чем их пожизненное соперничество, неизбежное между сильными, гордыми, честолюбивыми мужчинами. Мысль о том, что Ингвару больше нельзя доверять, что Ингвар предал его, поразила… пустотой. Земля ушла из-под ног. Он больше не был уверен ни в чем.
Несмотря на всю ее воинственность, Логи-Хакону казалось, что она ранима сердцем – отсюда и воинственность, каждый подросток это знает.
И оттуда, из глубины неведомого, она спросила, не сводя с него глаз:
– Почему ты не мстишь за твоего побратима, Мистина Свенельдич?
Это спросили они все: трава и белый камень, черная земля и синее небо, сама держава Русская – крылья ее парусов и железо клинков.
На это у Мистины был ответ:
– Потому что хорошо отомстит не тот, кто попытается сделать это быстро. А тот, кто сумеет довести дело до конца.
- 1
- 2