Евгений Пантелеевич Дубровин. Билет на балкон

Вот почему, оказывается, нельзя подглядывать. Потом кажется – за тобой тоже кто-то всё время следит.

Старик, дай я тебя обниму. Ты возродил меня к новой жизни. Страшно подумать: если бы не ты, я не увидел бы всего этого. И не понял, что главное в жизни – это настоящий творческий труд. И воля. И аскетизм. И ограничение желаний. Ты, старик, глава философской школы. И я твой жалкий ученик. Секи меня, старик, когда не буду слушаться. Смело секи! Бери в руки хворостинку и смело секи. Слова не скажу.

Нельзя правдиво написать о том, чего хорошо не знаешь, чего сам не прочувствовал.

– Игорь, какие же мы в молодости болваны, а?
– Почему в молодости? Мы болваны всегда.
– Нет, в молодости особенно. Нахальные какие-то, бездушные, самовлюбленные, самоуверенные. Кажется, что впереди тебя ждёт удивительная судьба, ломишься к ней напрямик, через клумбы и газоны. А потом – глядь, а уж в висках седина и впереди ничего нет, а что было лучшее, то позади, мимо чего равнодушно прошел.

– Ого! Ты пользуешься громадным успехом, – сказал Игорь. – Всё дело в бакенбардах.
– Нет, старик, дело не в бакенбардах. Посмотри на того парня. Он красив, как чёрт, и тоже просит шампанского… Смотри, смотри… Ну, что? Шиш ему с маслом. Как он злобно глядит в нашу сторону. Нет, старик, дело не в бакенбардах. Этот трюк тоже старый, как мир. Просто я выделился из всех. Вот и всё. Пусть какой-нибудь чепухой, но выделился. И на меня сразу обращают внимание. Что я сделал? Я просто состроил многозначительную мину. Человека всегда, старик, влечет к необыкновенному. Любопытство – наше главное свойство, которое досталось нам ещё от славных криволапых и мохнатых предков.