Знаешь ли, что женщина способна замучить человека жестокостями и насмешками и ни разу угрызения совести не почувствует, потому что про себя каждый раз будет думать, смотря на тебя: «Вот теперь я его измучаю до смерти, да зато потом ему любовью моей наверстаю...»

В своей гордости она никогда не простит мне любви моей, — и мы оба погибнем.

… и супругу свою до того уважал и до того иногда боялся ее, что даже любил.

Можно ли любить всех, всех людей, всех своих ближних? Конечно, нет, и даже неестественно.

И как это любить двух? Двумя разными любвями какими-нибудь?

Я, пойду за тебя, Парфен Семенович, и не потому, что боюсь тебя, а все равно погибать-то. Где ведь и лучше-то?

Я ее не любовью люблю, а жалостью.

Мы вот и любим тоже порозну, во всем есть разница. Ты вот жалостью, говоришь, ее любишь. Никакой такой во мне нет к ней жалости. Да и ненавидит она меня пуще всего. Она мне теперь во сне снится каждую ночь.

Твою любовь от злости не отличишь, а пройдет она, так, может, еще пуще беда будет. Ненавидеть будешь очень ее за эту теперешнюю любовь, за всю эту муку, которую теперь принимаешь.