Франц Вертфоллен. Герхард. Юность

43 цитаты

ВИЛЬХЕЛЬМ: А я обрел тут веру.

И вера эта проста.

Я всю жизнь искал что-то ЗА
что стоять.

С чем умирать не глупо.

И я нашел.

И то воля ваша,
сиятельный наш ландмайстер.

И уж если что и роднит нас с Карлом –
мы б оба загнулись от карт,
и вина, и женщин –

от пустотности человеческой,

бесполезности,

когда бы не вы.

Вот и вера.

О, бездна отчаяния – вовсе не бездна, но
непрописанность.
Озеро льда – вовсе не озеро – так,
пустота
абсолюта.
И она не пугает меня.
Ибо это вот я,
да я
больше.
И всё очень просто
в этой мертвой,
в этой живой воде.
И ничего не живет в ней,
ибо ничто ещё здесь
не названо.
Я – Никто
и у меня корабль
сердец,
паруса голов.
И Слово.
Навеки Слово Моё:
покой.
И ничего не сшито.

А я…
Я не люблю тебя.
Да ты
научи любить.
Я тебе волю свою, ты – сердце.
Я тебе – жизнь, движение,
Ты мне – смерть и покой.
Но прежде всего – любовь.
Ведь надо мне
хоть кого-то
любить.
Зачем весь этот цирк,
если
не заходиться
от дрожи большей
оргазма,
от дрожи предвечной
и неприкаянной
нежности.

Пот, соль, кровь.
Снова и снова.
Ещё и ещё.
Столько ходить по морю, сколько по морю идти.
И когда кончаются корабли,
ты строишь их снова.
Стискивать мякоть полую
тела её.
Дева в венце ручьёвом,
одежде – озере,
дева-распятие, дева-боль,
как ты стоишь и смотришь на все мои «до»
и «после»,
на всё, что ещё не связал.
Дай! Мне! Проход! К сердцевине!
И закрепи.
Закрепляй, Герхард, сам.
Вот – власть,
и онадействие,
она – страсть,
она – решимость.

Дева, впускай меня!
выцарапывая ножом на мне руны,
не охраняющие
ни от чего.
Как им хранить меня,
если имя моё – покой.
Если нет имён в этом теле.
Я – Никто.
Я – коллекционер мгновений,
теней
и чувств.
И голод мой ненасытен.
И грусть
моя – лёд.
А! боль, кровь, секс – переоценены,
девочка со зрачками сиреневыми,
как воды твои.
Как аметист позвонков, не целованных, в шкурке моей.
Как флейта.
Как небо.
Как крест.
Впусти меня,
опьяни
нежностью.
Дай мне дрожь
нежности
неприкаянной.
Я сцелую,
и выпью,
и дам тебе
Имя.

Где здесь опасность?
 
Что деревом тебя придавит?
 
Деревьев на напасешься так часто падать.
 
Нет, мама, если кого-то бояться в темноте по ночам,
 
так им бояться меня.
 
Нет никого в ледяном море покоя,
 
кроме меня. Точка.
 
А я…
 
Я боюсь лишь восприятий своих –
 
их разительных перемен.
 
И то – театрально.
 
Не по-настоящему, а просто с собой играя.
 
Как пес с хвостом.
 
Сколько спрутов люди изобретают, чтоб
 
убежать
 
от пустоты абсолюта.

Можно стать Великим Магистром и прожить жизнь зря.

Это как десять лет (да всю жизнь) копить на сахар,

испечь самый сладкий

пирог

и скормить его свиньям.

Ужас.

Я: Мяу.

Я очень советую вам.

ФОН ЗАЛЬЦА: Мяукать?

Я: Да. А ещё есть рожки, обращая внимание на вкус.

Вы сказали мне в первый день в дортуаре –

говорить надо сердцем.

Меня ожгло правдой этой.

Мне очень хотелось б, чтобы ей следовали и вы.

Я уверен, вы видели много больше,

но ожидая очереди своей на кол,

я точно понял –

ничего в этой жизни не стоит наличия жизни

в жизни.

Наличия в жизни «мяу».

И медовых рожков.

И медуз радужных,

как мои надежды.

Никто не жаждет на своей шее дегенератов-детей, да все
ждут
себе государя.

А государь не ищет себе одобрения, ибо он один знает, как правильно.

И не сложно найти на то силы.

Но находить их всегда –

Мария! вот где нужна ***нная прорва жизни

в жизни.

Нет вашей любимой цитаты из "Франц Вертфоллен. Герхард. Юность"?