Габриэль Гарсиа Маркес. Полковнику никто не пишет

— Но сегодня мне должно было прийти письмо. Обязательно.
— Только смерть приходит обязательно, полковник.

Я не ношу шляпы, чтобы ни перед кем её не снимать.

Кто ждет долго, может подождать еще немного.

— Я не болен, — сказал полковник. — Просто в октябре я чувствую себя так, будто мои внутренности грызут дикие звери.

... кроме того, когда я почувствую, что мне и в самом деле плохо, я не стану ни на кого рассчитывать. Я сам выброшу себя на помойку.

— Скажи, что мы будем есть?
Полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет — ровно семьдесят пять лет, минута в минуту, — чтобы дожить до этого мгновения. И он почувствовал себя непобедимым, когда четко и ясно ответил:
— Дерьмо.

Людская неблагодарность не знает границ.

У тебя совсем нет деловой хватки. Продавать надо так, будто ты покупаешь.

Ужасно, когда тебя хоронят в октябре, правда?

Самое плохое в бедности — это то, что она заставляет говорить неправду.

Для хорошего аппетита нет плохой еды.

— От тебя остались одни кости.
— Готовлю себя на продажу, — сказал Полковник. — Уже есть заказ от фабрики кларнетов.

Человечество должно расплачиваться за прогресс.

– Из вашего окна дождь видится совсем другим. Будто он идет не здесь, а в каком-то другом городе, – сказал он.
– Дождь есть дождь, откуда на него ни смотри…

— Здесь двадцать девять песо, мы вернём их куму Сабасу, — сказал он. — Остальные уплатим, когда получим пенсию.
— А если не получим? — спросила женщина.
— Получим.
— А если всё-таки не получим?
— Тогда, значит, не уплатим.

Зонтики почему-то напоминают мне о смерти.