Быстротечное время совсем меня не пугало. Я не впал в уныние, когда отметил свое сорокалетие и когда у меня побелели виски. Сказать по чести, мне даже не терпелось постареть, потому как это означало отдалиться от прошлого, не имеющего ничего общего с потерянным раем, но казавшегося мне эпицентром драмы, от которой я убегал всю свою жизнь.
Конечно, прятать голову в песок куда легче. Легко жить с закрытыми глазами, как поется в одной песенке.
Мы буквально читали мысли друг друга, и наше взаимопонимание неизменно меня изумляло. Винка стала для меня родной душой, которую я ждал с той поры, как достиг того возраста, когда начинаешь кого-то ждать.
Как большинство влюбленных, переживающих первую любовь, я думал, что уже никогда не смогу испытать столь глубокое чувство к кому бы то ни было.
Ни одна девица не стоит того, чтобы из-за нее я забросил учебу.
Это ему сказала мать.
Я придумал Винку такой, какой она должна была бы быть, по моему разумению, и не замечал ту, какой она была на самом деле. Я наделял ее качествами, которые существовали только в моем воображении. И даже не мог допустить, что глубоко заблуждался.
В далекой юности только благодаря книгам понял, что никогда не останусь в одиночестве.
Убить может кто угодно: это всего лишь вопрос обстоятельств, никак не связанных с натурой. Кто угодно и когда угодно.
Когда я обкладывался книгами и погружался в творческую обстановку, на душе у меня становилось легче. Я физически ощущал, как все мои тревоги отступают.
Поль Видаль де ла Блаш — французский географ