Игорь Иванович Гарин. Пророки и поэты

Посредством искусства раб или изгой выйдут из рабского состояния, преодолеют неистинную действительность и поднимутся на высоту артистического человечества.

Я живу всецело и безраздельно эстетическими и умственными интересами и никак не могу насытиться сокровищами живописи, поэзии и философии.

Хотя у него есть несколько революционных стихотворений, он был революционером лишь в поэзии. Согласно его идеологии, если кто-то способен сделать человечество чуть счастливее, то не революционер, а поэт-пророк.

Я достиг того, что в моей душе исчезла всякая человеческая надежда.

Жизнь — это прежде всего жизнь души. И все богатства внешнего мира блекнут перед стихиями воображения и необузданностью страстей.

Процветают худшие, лучшим дано страдать — может быть и не ново, но всегда актуально.

Пускай дерзают те, чей безграничен дар,
Кто с первых опытов отмечен Аполлоном.
Безвестный, я пойду путем непроторенным,
Но без глубоких тайн и без великих чар.

Природа, по видимому, мудро позаботилась, чтобы человеческая глупость была преходящей. Книги же увековечивают ее. Дураку следовало бы довольствоваться тем, что он надоел всем своим современникам, а он хочет досаждать еще и грядущим поколениям: он хочет, чтобы его глупость торжествовала над забвением.

Как писать? Писать, не вынося приговоров, не навязывая вкусов, признавая свои заблуждения. Уметь удивляться, радоваться, сомневаться, печалиться и страдать.

Когда позади века, когда истлели кости и рассыпался мрамор, мы говорим о прошлом спокойно и рассудительно. Правдиво. Когда же события происходят у нас на глазах, когда мы являемся их участниками, — трудно оставаться незаинтересованным. Запальчивость, экспансивность, желчность — плохое подспорье, но... прекрасный документ. Никто не знает, какая парадигма восторжествует в будущем, а вот оставить документ, сочащийся теплой кровью, — большая польза для истории.

Писать надо лишь тогда, когда невмоготу терпеть, когда лопается гололва и льются слезы. Надо, чтобы мысль созрела настолько, чтобы вы горели ею, рыдали над нею, чтобы она отравляла вам покой, — тогда пишите.

Писать так, чтобы фраза возбуждала больше представлений, чем в ней заключено слов. Увы, слишком много слов, слишком мало мыслей. И нищета наша от многословья.