Если у тебя есть красивая тайна, её приятно красиво спрятать!

Свобода — для избранных. Для тех, кто не воюет ни с кем и одновременно воюет со всем миром.

Есть такие люди с лицами, искренними, что ли. Захочет такой человек что-нибудь скрыть, а ты по его лицу все прочтешь.

Опьянение боем — страшная, ни с чем не сравнимая вещь.

Понимаешь, слабости — они разные. Кто-то кролика зарезать не может, потому что жалко. А кто-то наоборот, режет почём зря людей, как кроликов, потому что не видит в этом ничего особенного.

Разбогатеть честно? Мне захотелось подняться из трюма наверх, туда, где светило солнце, где попутный ветер пытался обогнать «Ла Навидад», сам же наполняя его паруса. Мы шли за тысячи миль и сотни лет не для того, чтобы «разбогатеть честно», занимаясь какой-то там «финансовой системой». И мы были счастливы, даже сражаясь.

Счастье — это что-то другое. Красивый закат на море, например. Его воровать не нужно, он один на всех.

А вы уверены, что именно вы вершите судьбу человечества? — Клод усмехнулся Бенёвскому в лицо. — Знаете, после некоторых событий в моей жизни я сильно сомневаюсь, что к судьбе человечества имеют какое-то отношение люди.

Опьянение боем — это прекрасно, только у каждого опьянения есть и оборотная сторона — похмелье.

Проклятое время! Уберешь плохое — уберешь и хорошее.

— Люди ведь не меняются, Клод?
— Немного все же меняются, — он то и дело оглядывался через плечо, всего ожидая от Моник. — Умнеют, вот как. Не все, не всегда... Только те, кому повезет.

Врагов правильнее всего выбирать самому, только не всегда так получается.

Он просил передать тебе: научись прощать людей. Джек сказал, что к старости понял: надо принимать людей какие они есть, со всеми их слабостями. Не надо требовать от людей быть ангелами.

Умный, образованный человек, а видел только то, что хотел видеть!

Не может быть счастье для всех! Люди воруют счастье друг у друга, а впереди у всех одно: могила.

Что ни говорите, а погоня за золотом придает жизни какой-то особый азарт.