Клайв Баркер. Книга крови II

Мы — собственные могильщики; мы живём между надгробий тех, кем мы когда-то были. Будучи в добром здравии, мы каждый день празднуем День Мертвых, в процессе которого благодарим за прожитые жизни. А будучи в депрессии, мы мучаемся и скорбим, и хотим превратить прошлое в настоящее.

Люди пугаются того, чего не знают.
Вот, например, стоишь ты в темноте перед закрытой дверью. То, что находится за ней, тебе внушает страх...

Родина, семья, вера, закон — все это было для него не просто пустыми словами, но и насквозь фальшивыми понятиями, сковывающими, удушающими человека. Страх — вот единственная реальность, имеющая смысл.

Только когда вы теряете кого-нибудь, вы понимаете, как глупо звучит фраза «это был мой маленький мир». Вовсе нет. Это огромный, всепоглощающий мир, в особенности, если ты остаешься один.

Конечно, ты стареешь, но все остальные — тоже. Ты даже веришь, в самодовольной своей манере, что прошедшие годы сделали тебя слегка умнее. Жизнь казалась вполне переносимой.
Но думать, что мир безвреден — это значит лгать себе, верить в так называемую определенность, которая всего-навсего общее заблуждение.

Мама! Меня скормили свинье. Не верь, если они тебе скажут, что я никогда не любил тебя или что я сбежал. Это неправда. Они скормили меня свинье. Я люблю тебя. Томми.

Ни одно живое существо не может избежать ощущения страха, от которого сердце замирает.

Окружающих он считал ягнятами, которые только и делали, что искали себе пастуха, а все те, кто претендовал на эту роль, были, по его убеждению, шарлатанами. Все, что лежало за пределами загона для ягнят, внушало им непреодолимый, парализующий ужас, который и есть одна — единственная в этом мире истина, не подлежащая сомнению.