Знаешь, когда мы окончательно теряем дорогих нам людей? Когда больше не ощущаем боли от их потери.

Перед восходом солнца есть момент, когда все небо становится таким бледным, почти бесцветным... Это не совсем серый и не белый, мне всегда он нравился, потому что когда на него смотришь, веришь, что вот-вот случится что-то хорошее.

Я люблю тебя. Помни. Этого они никогда не смогут отобрать.

Сейчас в моей голове лишь: «Любовь. Она убьёт меня, она убьёт меня, она убьёт меня. Ну и пусть».

Порой мне кажется, что если тихо сидеть и просто наблюдать за происходящим вокруг, то, я готова поклясться, время на мгновение останавливается и вся вселенная тоже замирает. Всего на секунду. И если найти способ жить внутри этой секунды, будешь жить вечно.

У меня такое ощущение, как будто меня выпотрошили. Поразительно, что способны сделать с тобой слова, они могут разорвать твои внутренности в клочья. «Слово не палка, костей не поломает» — что за дурацкая пословица!

Тот, кто высоко взлетает, рискует низко упасть.
Зато он познает полёт.

Самая опасная болезнь — та, при которой мы чувствуем себя здоровыми.

Прошлое может утянуть за собой, вниз, вниз, вниз; оно хочет, чтобы тебе казалось: в шорохе трущихся друг о друга ветвей и шёпоте ветра заключён некий код; оно хочет, чтобы тебе захотелось вновь соединить когда то разрушенное. Не верь. Это безнадёжно. Прошлое – не что иное, как тяжкий груз. Накапливаясь в тебе, он будет тянуть вниз, как камень на шее.

Любовь: простое слово, лёгкое, как дымка, не шире и не длиннее, чем остриё иглы. Да, именно остриё, лезвие, бритва. Оно пронзает самую середину твоей жизни, твоего мира, рассекая их на две части: до и после.
«До» и «после»... и «в течение» – мгновение не шире и не длиннее, чем остриё иглы.

Я лучше умру на собственных условиях, чем стану жить по их правилам.

Любовь самая смертоносная из всех смертоносных сущностей. Она убивает в любом случае и тогда, когда она у тебя есть, и тогда, когда её нет.

Странно устроена жизнь — ты ждёшь чего-то, и тебе кажется, что ожидание это длится целую вечность, а когда желаемое приходит, всё, чего тебе хочется, — это тихонько заползти обратно, в то время, когда перемены ещё даже не наступили.

Все эти дома, эти люди как сонные мухи, эта теснота и спертые запахи, и бесконечные правила. Куда ни повернёшься — повсюду стены и правила, правила и стены. Я чувствовал себя как в клетке. Нас заперли внутри границ.