Майкл Шейбон — цитаты из книг автора

Возвращение блудного сына радует всех, кроме того, кто спит в его пижаме.

– Спать в носках и трусах… – говорит она. – Что-то с тобой неладно.
– Я думаю, приступ острой депрессии, – говорит он, – поразил меня прошлой ночью.

Ландсман планирует собственную смерть. Это четвертый изобретенный Ландсманом способ ободрить себя, когда все катится в тартарары. Но главное, конечно, не переборщить.

Они были друг для друга первой любовью, первым предательством, первым прибежищем, первым соседом по комнате, первым слушателем, первым, к кому прибегали они, когда что-то, даже сам брак, шло не так. Ибо полжизни каждого из них прошло в сплетенье рук, ног, судеб, смешались и стали общими их страхи, теории, рецепты, библиотеки, собрание записей.

Мендель источал свет и тепло. Вам хотелось стать поближе к нему, согреть руки, растопить лед на бороде. Изгнать мрак на минуту или две. И когда вы уходили от Менделе, вы еще хранили тепло, и казалось, что в мире чуть больше света, может на одну свечу только. И тогда вы понимали, что этот огонь – внутри вас и был там всегда. Вот это чудо. Вот так просто.

Если вам [ребе] не нужен адвокат, то кому он нужен? И поверьте мне, всем нужен адвокат.

…мало кто умеет просто стоять, засунув руки в карманы, и сохранять при этом естественность и непринужденность.

Оба уже вышли из возраста глупых страстей, посему были страстны без глупости.

Когда речь идет о браке, я оставляю другим возможность ошибаться, моей бывшей жене например.

В погоне за призрачной ниточкой в несуществующем деле выходишь из себя на ровном месте.

…за исключением гомосексуалов, только игроки в шахматы находили и находят надежный способ – упорно, но без жестокой борьбы не на жизнь, а на смерть – навести мосты через пропасть, разделяющую любую пару мужчин.

Иерусалим – это город крови и лозунгов на стенах, отрезанных голов на телеграфных столбах.

– Помните выражение «сломленный человек»?
Да, что-то такое Ландсман слышал.
– Большинство людей, которых так называют, совершенно того не заслуживают, – продолжает Тененбойм, – коль уж на то пошло, в них и ломаться-то нечему.