Михаил Елизаров. Мультики

Что ж, поплачь, Герман, — сказал Разумовский. — Поплачь. Ты ещё способен испытать искреннее чувства раскаяния. Эти горькие слёзы говорят мне, что не всё потерянно и бывший Рэмбо уже на полпути к исправлению. Ты, как и Алёша Разум, заглянул в себя и ужаснулся той бездне, в которой оказался.

В ту ночь со мной случился очередной приступ, но произошёл он во сне. Меня снова окружал мрак детской комнаты, разрежённый лишь жёлтым рассеянным лучом и прямоугольником экрана. Я падал, как подкошенный, навзничь, и моя отрубленная неморгающая голова смотрела на пустой перекошенный кадр с дырами перфорации. За моим затылком тарахтел, словно мотороллер, диапроектор. Пульсирующий луч с каждой секундой креп и наливался светом.
Но я не беспокоился. По опыту я твёрдо знал, что когда белая ослепительная яркость поглотит всё пространство, я заново открою глаза и наступит утро.

Крупным планом показал Разумовского, машущего рукой.
«До понедельника, Герман!..»