Мюриель Барбери — цитаты из книг автора

Искусство — это жизнь, только в изменённом ритме.

Когда то, что ты считал своей отличительной чертой, вдруг оказывается типичным для целой социальной группы, это всегда ошеломляет. А в чем-то и оскорбляет.

Настоящая новизна никогда не стареет, сколько бы времени ни прошло.

Человек, у которого нет культуры, перестает быть цивилизованным животным и превращается в дикого зверя.

Некоторые хоть и смотрят на мир, но не способны ощутить живую субстанцию, аромат всего сущего, о людях они разглагольствуют так, словно это автоматы, а о вещах — будто все они бездушны и их можно исчерпать словами, произвольно взятыми из головы.

В людях заложена вера в то, чего нет, потому что они живые существа и не хотят страдать.

Я прочла столько книг...
Но, как и все самоучки, всегда сомневаюсь, правильно ли их поняла.

Тишина помогает погрузиться в себя, она необходима тем, кого интересует не только внешняя сторона жизни, — ведь её собственный внутренний мир — сплошной шум и хаос, как улица в час пик.

Экзальтация детства: за сколько лет мы забываем эту страсть, которую вдыхали в любое занятие, сулившее нам удовольствие? Почему мы больше не способны к полной отдаче, к бурной радости, к этим дивным, восторженным порывам?

Взгляд сродни руки, запущенной в струю воды. Он что-то выуживает, хватает наугад, а не прицельно, принимает на веру и не задает вопросов, получает даром, не прилагая усилий, — он ничего не желает, ни к чему не стремится, ни за что не бьется

Всё в человеческом обществе страшно жестоко и несправедливо: в нашем мире правят не дела, а слова, и хорошо подвешенный язык считается главным талантом.

Достаточно один раз убедиться, что можно быть слепым на свету и зрячим в темноте, чтобы задаться вопросом: что же такое зрение?

... В семье, где умственные способности ценятся превыше всего, одарённому ребёнку не дадут спокойно жить.

Скажи мне, что ты пьёшь и читаешь за завтраком, и я скажу кто ты.

Цивилизация означает усмирение насилия, победу – далеко не окончательную – над агрессивностью примата. Ибо мы были, остаемся и будем приматами, пусть даже научившимися ценить камелии на мху.