Состою я уже около тридцати лет на службе, служу безукоризненно, поведения трезвого, в беспорядках никогда не замечен. Как гражданин считаю себя собственным сознанием моим, как имеющего свои недостатки, но вместе с тем и добродетели. Уважаем начальством, и сами его превосходительство мною довольны.
Всякое состояние определено всевышним на долю человеческую. Тому определено быть в генеральских эполетах, этому служить титулярным советником; такому-то повелевать, а такому-то повиноваться.
В том-то и заслуга художника: он находит в глупом человеке проблески самого ясного здравого смысла; в забитом, потерянном, обезличенном человеке он отыскивает и показывает нам живые, никогда незаглушаемые стремления и потребности человеческой природы, вынимает в самой глубинне души запрятанный протест личности против внешнего насильственного давления.
Люди, которых человеческое достоинство оскорблено, являются нам у Достоевского в двух главных типах: кротком и ожесточенном. Первые не делают уже никакого протеста, склоняются под тяжестью своего положения и серьезно начинают уверять себя, что они — нуль. Другие, напротив: видя, что их право, их законные требования, то, что им свято, с чем они в мир вошли, попирается и не признается, они хотят разорвать со всем окружающим, сделаться чуждыми всему.
Кто наблюдал в нашем обществе над тем, что называется «мелким людом», тот знает, что кроткие и покорившиеся люди тоже иногда бывают обидчивыми и щепетильными. Это зависит от отношений: пред начальником отделения помощник столоначальника — пас, смирился совершенно, но с другими помощниками он считает себя «в своем праве» и за это право держится ревниво и угрюмо.
В пределах естественных условий решительно всякий человек должен быть полным, самостоятельным человеком, и, вступая в сложные комбинации общественных отношений, вносить туда вполне свою личность, и, принимаясь за соответственную работу, хотя бы и самую ничтожную, тем не менее никак не скрадывать, не уничтожать и не заглушать свои прямые человеческие права и требования.
Человек родился, значит должен жить, значит, имеет право на существование; это естественное право должно иметь и естественные условия для своего поддержания, то есть средства жизни. А так как эта потребность средств есть потребность общая, то и удовлетворение ее должно быть одинаково общее, для всех, без подразделений, что вот такие-то имеют право, а такие-то нет.
В разных видах и случаях представил нам Достоевский недостаток уважения человека к самому себе и недостаток уважения к человеку других людей.
Каждый человек должен быть человеком и относиться к другим как человек к человеку.
В произведениях Достоевского мы находим одну общую черту, более или менее заметную во всем, что он писал: это боль о человеке, который признает себя не в силах или наконец даже не в вправе быть человеком, настоящим, полным, самостоятельным человеком, самим по себе.
И ведь пришла же человеку в голову безобразная мысль — превратить дело художественной критики в патологические этюды о руссском обществе...
Добролюбов имеет в виду критиков либерального направления, которые выступали против публикации его статей
Где берет дитя характер для того, чтобы ему воспротивиться всеми силами, хотя бы за сопротивление обещано было самое страшное наказание? Ответ один: в невозможности вынести то, к чему его принуждают...
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Николай Александрович Добролюбов — цитаты из книг автора