Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея

Лучше обожать, чем быть предметом обожания. Терпеть чьё-то обожание — это скучно и тягостно.

Смерти я не боюсь — страшно только её приближение.

Мы живем в такое время, когда абсолютно бесполезные вещи являются единственно необходимыми.

В самобичевании есть своего рода сладострастие. И когда мы сами себя виним, мы чувствуем, что никто другой не вправе более винить нас. Отпущение грехов дает нам не священник, а сама исповедь.

В вас всегда будут влюбляться, и вы всегда будете влюблены в любовь.

Вы пришли меня утешать, это очень мило с вашей стороны. Но застали меня уже утешившимся — и злитесь. Вот оно, людское сочувствие.

Красивые грехи, как и красивые вещи — привилегия богатых и успешных.

Эта была исповедь. И после неё я словно чего-то лишился. Никогда не следует выражать свои чувства словами.

— ... Женщины относятся к нам, мужчинам, так же, как человечество — к своим богам: они нам поклоняются — и надоедают, постоянно требуя чего-то.
— По-моему, они требуют лишь то, что первые дарят нам, — сказал Дориан тихо и серьезно. — Они пробуждают в нас любовь и вправе ждать ее от нас.

... Она изображает из себя красавицу. В этом — секрет её успеха.

Ведь порок всегда накладывает свою печать на лицо человека. Его не скроешь.

Никогда я не позволю им рассматривать мое сердце под микроскопом.

Правда жизни открывается нам именно в форме парадоксов.

Жизнь дарит человеку в лучшем случае одно-единственное неповторимое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это мгновение повторялось как можно чаще.

В сущности, Искусство – зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь.

Люди умирают от здравого смысла, от однажды утраченного мгновения. Жизнь — это мгновение, грядущего нет, поэтому заставь её пылать всегда самым синим пламенем.