Александр говорил, что сон и близость с женщиной более всего другого заставляют его ощущать себя смертным, так как утомление и сладострастие проистекают от одной и той же слабости человеческой природы.

Однажды Александру принесли шкатулку, которая казалась разбиравшим захваченное у Дария имущество самой ценной вещью из всего, что попало в руки победителей. Царь сказал, что будет хранить в ней «Илиаду». Гомер оказался нужным и полезным для Александра спутником в походе.

Если Александр ставил перед собой какую-либо цель, удержать его было невозможно. Ибо судьба, покровительствующая его устремлениям, делала его упрямым. Он не только ни разу не был побежден врагами, но даже оказывался сильнее пространства и времени.

Александр слушал в Египте Псаммона; из всего, сказанного философом ему больше всего понравилась мысль о том, что всеми людьми управляет бог, ибо руководящее начало в каждом человеке — божественного происхождения.

Бог — это общий отец всех людей, но он особо приближает у себе лучших из них.

Александр сам не верил в свое божественное происхождение и не чванился им, но лишь пользовался этим вымыслом для того, чтобы порабощать других.

Александр столь же милостив к побежденным, сколь страшен в битве.

Необыкновенная щедрость, свойственная Александру от природы, в еще большей мере проявлялась, когда могущество его возросло.

Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд.

Зевс для того посадил рядом с собой Справедливость и Правосудие, дабы все, что ни совершается повелителем, было правым и справедливым.

Часто при распрях почет достается в удел негодяю.

Наибольшей любви достоин такой человек, который, будучи самым могущественным, не внушает страха.

В Риме Цезарь, благодаря своим красноречивым защитительным речам в судах, добился блестящих успехов, а своей вежливостью и ласковой обходительностью стяжал любовь простонародья, ибо он был более внимателен к каждому, чем можно было ожидать в его возрасте. Да и его обеды, пиры и вообще блестящий образ жизни содействовали постепенному росту его влияния в государстве.

— Неужели и здесь есть соревнование из-за должностей, споры о первенстве, раздоры среди знати?
— Что касается меня, то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме.