«Должно быть, — подумал он, — боль имеет свое материальное воплощение». Уихара представлял ее в виде какой-то мельчайшей частицы, которая вращается вокруг его головы и тела. Эта частица периодически жалила в самые неожиданные места, что напоминало боль от ожогов медузы или морского анемона.
Люди шли, не смея отклониться от заданного направления. Неподчинение считалось преступлением, за которое назначались те или иные наказания. Человека могли высмеять...
В этом гнусном мире самоубийство — величайший грех, а отшельничество ничем не лучше самоубийства.
Уихара пишет, что собирается совершить убийство. Таких преступников, как он, в Сети — легион. Постоянно натыкаешься на сообщения типа: «Я хочу убить такого-то и такого-то». В Сети можно говорить и писать о чем угодно.
Сеть прежде всего губит людей рисковых, неспособных к самосовершенствованию. Заболев, такой человек уже никогда не выздоровеет, если не прекратит пользоваться Интернетом.
Потом у коробки отломился кусок крышки, и камни стали пропадать. Уихара не выбрасывал их, не дарил, их никто не воровал, но тем не менее они исчезали один за другим. Уихара считал, что так происходит потому, что камни потеряли свои места. А всякая вещь, потеряв свое место и имя, непременно исчезает.
Раньше встреча с незнакомым человеком на улице приводила его в трепет. От одной только мысли, что с ним могут заговорить, он испытывал настоящие мучения. Сегодня же заметил, что прохожие не только не намерены вступить с ним в беседы, но и сами сторонятся себе подобных.
Я жил с одной только мыслью: чтобы наше будущее (каким бы блестящим оно ни казалось) всегда зависело только от нас самих.