Ее молчание было тягостнее любых разговоров.
Естественность воспринимали здесь как нечто, годное лишь для простолюдинов и варваров.
Но и самый могущественный из мужчин не в силах обуздать женщин, обуреваемых жаждой материнства и зачарованных блеском высокого положения.
Женщины вокруг меня двигались в медленном танце. Посадка головы, томные движения… Как они походили на змей, зачарованных одним заклинателем!
Для других женщин искусство одеваться было невинным средством выставить себя в наиболее выгодном свете, своего рода соблазнительным бесстыдством. Для меня одежда являла собой доспехи, и я облачалась в них, чтобы выиграть в битве с жизнью.
Я стала красивой, когда красота превратилась в нечто бесполезное.
В Запретном дворце все женщины — красивые, уродливые, умные, тупые, утонченные и неотесанные — лишь ароматная пыльца. И вихрь истории уносит их, не делая различий.
Тот, кто завоевал величайшую под небом Империю, последний бой проиграл. Но все герои обречены на поражение. Иные явятся, полагая, что вечно будут непобедимы.
Мне исполнилось двадцать восемь лет, а это возраст, когда женщине пора кончить с иллюзиями.
Для благородных дам молчание — признак утонченности.
Жизнь заставляла Цзяо до бесконечности размышлять, все просчитывать и улыбаться, когда хотелось плакать.
Я должна была стать его советником, его силой воли и тихой гаванью в бушующем море.
Я, наложница, запертая в Императорском дворце, обладала достаточной силой воли, чтобы сразиться со всеми мужчинами!
Висевшая в небе луна казалась незапятнанно светлой. Ей было плевать на этот грязный и пыльный мир. Луна поздравляла меня с тем, что я умею думать, и предлагала разделить ее вечное одиночество.
Впереди боги, спустившиеся с небес, у меня за спиной — вся страна, падающая ниц.