Теодор Драйзер. Дженни Герхардт

Второй раз ваши добрые чувства не заставят вас совершить ошибку.

— Нельзя так много думать, сэр, — сказала она беспечно. — Обязательно вам нужно докопаться до корня. Зачем это? Впрочем, вы всегда были такой.
— Что ж поделаешь, — ответил он. — Я не умею не думать.

Дженни меня никогда не упрекнет, это я знаю. Я сам буду упрекать себя, и еще долго. Таков уж я человек.

Первое время она будет жестоко страдать — все мы страдаем, когда лишаемся того, что любим. Но все проходит, а жизнь течет своим чередом. И с ней так будет.

— Внешне борьба окончена — вы меня понимаете?
— Понимаю, — сказала она ласково.
— Но внутри она продолжается.

Шагай напролом, не оглядывайся.

«Неужели это возможно? — думала она. — Неужели это случилось?» Она знала, что так будет, и все-таки… все-таки надеялась.

Дженни чувствовала себя уязвленной до глубины души, но тут же поняла, что сердиться было бы глупо. Жизнь всегда обходилась с ней жестоко. Наверно, так будет до конца.

Я скверный человек, но кое-что хорошее во мне все же есть.

В конце концов жизнь очень похожа на фарс, — продолжал он горько. — Глупая комедия, и больше ничего. Единственное, что можно сделать, это сохранить свое «я». А честности, насколько я могу судить, от нас никто не требует.

Как страшно, когда люди становятся тебе враждебны. Как важно, чтобы их мнение и расположение были на твоей стороне.

— Ах, Дженни, — сказал он ей, как ребенку, — ваше счастье, что вы молоды. Это — самое лучшее, самое дорогое в жизни.
— Правда?
— Да, только вы этого еще не понимаете. Это всегда начинаешь понимать слишком поздно.