Что подсказывает здравый смысл?
Что молодые не должны быть со старыми. Что беды — неотъемлемая часть нашей жизни. Что пока существует человек, будет существовать и бесчеловечность. А еще он говорит, что надо слушаться родителей, начальников, правительство. Подсказывает, что мятеж — удел подростков, а подчинение порядку — признак взросления. Он объясняет нам, что война неизбежна и что убийства в порядке вещей. Разум советует нам принимать окружающий мир таким, как есть. Я никогда не слушал голос разума. Я считал, что борюсь с окружающим миром. (...) Но я смотрю на то, что делают все эти здравомыслящие люди. Они вовлекли нас в две мировые войны. Они устроили холокост с той методичностью, с какой планируют экономическое развитие региона или экспансию транснациональной компании. Вьетнам, Никарагуа, апартеид в Южной Африке и еще сотня, а может, и больше, войн, опустошивших этот континент после ухода колонизаторов, — все это дело их рук. И эти убийцы вовсе не безумны. Попадались, конечно, и неврастеники, вроде Гитлера, но без здравомыслящих людей, без сотен тысяч верующих, благоразумных добропорядочных христиан не случилось бы ни одного из этих бедствий всемирного масштаба. Безжалостно кромсают человечество своими штыками, как правило, люди добропорядочные и уважаемые. Но, если в силу стечения обстоятельств война не случается, они создают все условия для того, чтобы появилась несправедливость. А если не создают, то просто терпят ее, потворствуют, становятся соучастниками или финансируют ее.

– Жантий, ты знаешь, когда я тебя полюбил?
– В тот вечер, когда предложил подвезти меня до дома.
– Нет, с самого первого дня. Было шесть часов утра, и твоя стажировка только начиналась. Я заказал омлет, а мне принесли глазунью. Я хотел бекон, а мне подали окорок. (...) Когда я встал, ты испугалась, как газель, почуявшая запах льва, и прошептала: «Господин, я сегодня первый день на стажировке. Надеюсь, вы меня простите. Я перечитала заказы. Вы хотели бекон и омлет. Почему вы ничего не сказали? Спасибо». Ты говорила, не поднимая глаз. Ты так искренне раскаивалась и так стеснялась, ужасно стеснялась. Я ничего не сказал. Я был парализован твоей красотой, твоя честность меня восхищала. С этого момента я стал присматриваться к тебе. Я знал твой график работы. Когда ты приносила мне пиво, я благодарил тебя, и теперь уже я трепетал.
– А я, когда я тебя полюбила?
– После того случая с фальшивым парижанином, который заказал тебе чай.
– Нет, с первого дня стажировки. Когда поняла, что есть кто-то, для кого я важнее моих ошибок.
– Зачем же мы так долго ждали?
– Не знаю, но я ни о чем не жалею.

Ее счастье пугало его. Помериться жаждой жизни с этой молодой женщиной он не мог. Он обещал ей, он всегда знал и теперь был в этом уверен — лишь короткую вспышку счастья, а потом будет ужасное падение в бездну, изобилующее мучительными воспоминаниями о том, что больше никогда не повторится. Бездну, заполненную ощущением пустоты, которое он оставит после себя. Если мужчины чувствуют, что их безумно любят, то очень быстро заболевают самодовольством, забывая о том, сколько сил и терпения стоит женщинам созидание счастья.