— Дом крепче «башка». Только, уж пожалуйста, «костра не разводи».
— Я тебе, что инквизиция костры здесь разводить?
— Моё терпение лопнуло! Я же говорил тебе, чтобы ты вёл себя тихо! Ты погубишь мой отель, если все узнают, кто ты.
— Может, вас просто бесит, что народ наконец-то развеселился?
— Что такое? Это, по-твоему, веселье?! Бессмысленная беготня, прыжки, плавание без воды... Это позорище!
— Вы хоть раз веселье видели?
— Я его изобрёл!
— Удивляюсь, как Ваша Бессмертность от тоски не сдохла...
Говорят, кто-то любит троицу.
— А если проберется журналист и спросит, чья это такая дача?
— У кого спросит, начальника? У монстербайтера?
Как у наших у ворот пропадают граждане каждый год.
Так, вспомни лучшие склепы, которые ты построил, и сделай наоборот.
Ого! А в летучую мышь вы голышом превращаетесь или шкурка отдельно?
— Что ты тут делаешь, мой маленький комарик? А я провожаю нашего юного друга.
— Больше похоже на вынос тела, да?
— Ха-ха-ха! С большим чувством юмора!
— Он что, передразнивает меня?
— Нет, что ты, он…
— Твой племянник — Джонни-штейн.
— Нет у меня родственников.
— Ты что, не помнишь? Шестой кузен тринадцатой тети…
— Со стороны правой руки…
— Если бы твоя рука могла говорить, она поведала бы, что у её первого владельца был брат…
— А у того — супруга. Её казни.
— За убийство свиньи.
— Я что, в родстве со свиноубийцей?! А что, круто!
— Папа, это всего лишь поцелуй.
— Кто разрешил тебе целоваться?!
— Папа, хватит с меня твоих разрешений, мне уже не 83. Могу целоваться и могу ездить куда захочу.
Погоди, ты хочешь, чтобы я взял след? Не-не-не-не-не, я уже сто лет следов не брал. Ты хоть представляешь, сколько я подгузников поменял? Любой нюх отобьет.
— А кто будет хорошо себя вести, тому дам погрызть косточку повара!
— Замётано, дядя Драк!