Торговля, как доказывает Аристотель, недостойна философа, а если ведется так, как сейчас, она противоестественна.

Чего стоит вся ученость мира по сравнению с бессмертной душой? Что получит человек, если отдаст он душу свою?

Когда невзгоды поражают нас внезапно, чтобы им противиться, нужно обладать неизмеримо большими знаниями. Человеку и христианину подобает призывать себе на помощь рассудительность, и она тотчас научит его терпению и покорности.

Мы не сами себя создали; и та сила, что создала нас, управляет и располагает нами по воле своей. Творец наш делает с нами, что ему угодно, и мы не вправе сетовать.

Мы не знаем будущих событий, не можем и сказать, к какой цели клонится то или иное происшествие; и то, что поначалу грозит нам злом, может в конце концов пойти нам на благо.

Наше бессилие помочь самим себе служит доказательством безрассудства и бессмысленности наших сетований, ибо кому противимся мы или на кого сетуем, если не на ту силу, от чьих стрел не охранят нас никакие доспехи, не даст убежать никакая быстрота. На ту силу, которая не оставляет нам иной надежды, помимо смирения.

Я определяю милосердие как великодушную наклонность давать облегчение страждущим.

Если грозит нам какое-либо несчастье, мы не должны отчаиваться, как не должны предаваться горю, когда оно постигнет нас: мы во всем должны покоряться воле провидения, не привязываясь ни к одному земному предмету настолько, чтобы не могли мы разлучиться с ним без душевного возмущения.

Всякая страсть в чрезмерности своей становится преступной, и даже сама любовь, если мы ее не подчиняем долгу, порой заставляет нас пренебрегать им.

Ни один христианин ни к одному предмету или существу на земле не должен настолько прилепляться сердцем своим, чтобы не мог он в любой час, когда это предмет будет потребован или отобран у него божественным провидением, мирно, спокойно и без недовольства отрешиться от него.