— ... А так, в широком смысле если рассуждать, бездарных вообще нет.
— Как это нет? Навалом всяких тупиц!
— Неправда. Любого человека возьми, даже самого... ну абсолютно любого — и у него обязательно окажется дар. Это может быть дар силы и защиты, как у Ильи Муромца, дар первооткрывателя, как у Беринга, дар надежды, слова, правды, терпения, сокровенного ума и еще сотни других даров. И самое скверное, что может произойти, — неправильно повернуть свой дар. Изменить ему. Предать.
— Я её родителям так и сказал: «Она у вас абсолютно неразвитая, хотя и красавица! Человеку скоро двадцать, а он до сих пор вечерами присасывается мозгом к телеканализации!» А её папа, полковник разведки, мне: «Ты сперва женись, а потом перевоспитывай!»
— ... скажи: парню, который устанавливает спутниковые тарелки, сильно нужно иметь в своем фургончике топор?
– Ну мало ли. Забить чего-нибудь, – допустил Афанасий.
– Топором четырнадцатого века с серебряной чеканкой можно забить только кого-нибудь!
— А музыка там? Литература? Иностранные языки? Это не дар?
— Тоже дар, — охотно признал Афанасий. — Но такой дар... ближе к таланту... Если человек сволочь, какой ему смысл быть музыкально одаренным? Ну будет музыкально одаренная сволочь. Поэтому к дополнительному таланту обычно прилагается человеческий дар, без которого талант ничего не стоит. Ну там, терпение, доброта, сила воли и так далее. Если же человек не замечает своего главного дара и развивает в себе один талант, то что толку? Ну будут быстро бегающие ноги, еще одна дуделка в трубу или говорилка на иностранных языках.
— Предлагаю эксперимент.
— Хрен. Я сказал. Без тебя не полезу. Я от тебя всякого натерпелся за эти годы, но тонуть в дерьме отказываюсь.
— Это же для науки!
— Правда? Что ж ты сразу не сказал? Для науки я всегда рад. В дерьмо — пожалуйста, с нашим удовольствием. Даже фрак надену, вроде тех, что нобелевским лауреатам выдают.
Пояснение к цитате:
«Первый». Том 5.