— Я устала. Пора спать.
— Ещё немного...
— Нам всегда будет нужно ещё немного.
Последние двадцать лет я держу за руку умирающих, и, когда я вижу этот последний вздох… Прости, но я не верю, что мы всего лишь набор химических соединений.
Нам не дано выбирать себе родителей. Я уже даже не уверен, что мы себе сами друзей выбираем.
— Хаус, дело не всегда в сексе.
— Да? С каких это пор?
— Ты знаешь, зачем людям вежливость?
— О, этот ответ я точно знаю! Потому что люди хорошие, добрые и заботливые. А может... они трусы? Я грублю тебе а ты мне. Гарантированное взаимоуничтожение.
— Точно.
– Будь у нас телефон, подыскали бы местечко позанюханнее.
– Будь у нас телефон, ты бы по нему трепался, качал порнуху и играл в Angry Birds.
Не желаю думать о последствиях. Не желаю думать о... Вообще не желаю думать. Просто... действовать.
Детский рёв громкостью в 120 дБ будит во мне убийцу, не доставай.
— Ты наркоман! Я то, идиот, считал, что дело ограничится таблетками, социопатией и сарказмом.
[Хаус рыгнул]
— прости! Викодин аукается.
— А ты торчишь на медребусах. Все классические признаки наркомании. Врешь, пренебрегаешь обязанностями и не можешь остановиться, невзирая на последствия.
Нужно верить в идеал, и быть не в состоянии ему соответствовать.
— Это слишком мало, ищите другого донора.
— Они чёрные. Найти идеального чёрного донора практически невозможно.
— Это точно. Я своего чёрного сотрудника найти не могу. Где Форман?
Ты трус, Хаус. Ты выискиваешь недостатки у других, потому что боишься заглянуть в себя.