— Никогда не думала, что стану одной из тех, кто по вечерам глушит красненькое, уставившись в пустоту поверх стакана, однако вот тебе факт — стала.
Я плакал впервые за несколько лет и впервые в жизни об отце и долгое время не мог унять слёзы.
Я знал, что мой отец — хороший, добрый человек, и хотя жизнь у него оказалась сложная, он приложил все усилия, чтобы меня вырастить. Он никогда не поднимал на меня руку, и я мучился угрызениями совести за все годы, когда вёл себя как дурак.
Эти божественные несовершенства делали Саванну ещё прекраснее, но временами мне было невыносимо от того, что приходится изучать их по фотографии.
Конечно, это не так оперативно, как е-мейл, но за это я письма и люблю, — писала она. — Мне нравится неожиданность, когда находишь письмо в почтовом ящике, и будоражащее предвкушение новостей, когда открываешь конверт. Мне нравится, что я могу взять письмо с собой и прочесть на природе, чтобы лицо овевал лёгкий бриз, а строки письма вдруг начинали звучать. Мне нравится представлять, как ты выглядел, когда писал мне, твою одежду, обстановку, то, как ты держал ручку. Наверное, это наивно и неточно, но я представляю, что ты сидишь в палатке за импровизированным столом и пишешь при свете масляной лампы, а снаружи завывает ветер. Это несравненно более романтично, чем писать е-мейл с монитора бездушной машины, которую используешь для загрузки музыки или поисков доклада.
— У тебя когда-нибудь был настоящий бойфренд?
— О, мы уже переходим к скучным подробностям и суровой реальности?
— Охлаждённых. В корзине. Пальчики оближешь!
Саванна склонилась вперёд, налегая на стол.
— И сколько женщин ты сюда водил пальчики облизывать?
— Я могу тебе доверять?
— Я бы на твоём месте не доверял, — честно сказал я.
Она засмеялась.
Мысли о прошлом увлекли меня, и, как всегда, прошлое не замедлило вернуться, зримое и яркое, хоть рукой щупай. И я сам не заметил, как начал впоминать, с чего всё началось: ведь всё, что у меня осталось, — это воспоминания.
... и тогда мне открылось настоящее чудо: я увидел, как Саванна медленно поднимает лицо к луне, упиваясь её красотой, и даёт волю захлестнувшим её воспоминаниям. Я ничего так не хотел, как показаться ей в эту минуту, но остался сидеть в своём укрытии и тоже смотрел на луну. И на долю секунды, на полмига мне показалось, что мы с Саванной снова вместе.
Хочу тебе кое-что сказать. Когда я схватил пулю, знаешь, что первое мелькнуло у меня в голове перед тем, как я отключился? Монеты. Мне снова 8 лет, я на экскурсии на монетном дворе, постигаю процесс производства монет. Как из металла вырубают заготовки, как формируют гурт и делают насечки. Как чеканят и полируют, как тщательно проверяют все до единой монеты, чтобы исключить даже самые незначительные дефекты. Это вдруг влетело мне в голову. Я — мелкая монета американской армии. Пущен в оборот в 1980 году, вырублен из листа металла, отчеканен и отполирован, снабжён ободком и насечками. А сейчас во мне появились 2 дырочки. И я больше не в идеальном состоянии. И ещё кое-что хочу тебе сказать. За миг до того, как всё померкло, знаешь, что последнее мелькнуло у меня в голове? Ты.
- 1
- 2