Может, антидепрессанты и спасли мне жизнь, но их эффект проявился лишь в сочетании с примерно двадцатью другими методами лечения, которые я использовала одновременно, чтобы спасти себя, — и надеюсь, мне больше никогда не придётся принимать эти лекарства.

Легко молиться, когда в жизни не всё гладко, но не прекращать молитвы, даже когда кризис миновал, — это своего рода завершающая фаза процесса, в ходе которой душа обретает возможность удержать накопленные блага.

Мы нужны Богу. Ведь ему нравится чувствовать мир нашими ладонями.

…на середине пути, в середине своей жизни, садилась посреди дороги и заявляла: «Всё, дальше не пойду — мне нужна помощь».

Если можно было бы тихонько выйти через чёрный ход без всякой сумятицы и последствий и бежать, бежать, бежать до самой Гренландии — я бы так и сделала.

Лишь когда человек смотрит на мир, достигнув спокойствия ума, ему открывается истинная природа Вселенной и самого себя.

Невозможно приблизиться к Богу ни на шаг, пока ты цепляешься за остатки чувства вины, столь соблазнительно тянущие тебя назад. Как курение губительно для лёгких, обида губительна для души; даже одна затяжка приносит вред. Что за польза от молитв, если каждый день предаваться самобичеванию? Не лучше ли сразу прекратить поиски и забыть о Боге, заодно свалив вину за жизненные неудачи?

Вот бы Джованни меня поцеловал…
Но это плохая идея, и причин тому миллион. Для начала — Джованни на десять лет меня моложе и, как и большинство итальянцев до тридцати, до сих пор живет с мамой.

Греческий стоик Эпиктет: «В тебе Бог, жалкий человечишка, а ты этого не знаешь».

Гибкое мышление — столь же необходимое условие для достижения контакта с божественным, как и дисциплина.

Со мной случается настоящая истерика. Ужасный, сопливый рёв, «двойная закачка»: с каждым всхлипом два раза глотаешь воздух носом.

В средние века в Венеции была такая профессия — codega: человек с зажжённым фонариком шёл впереди по ночам и показывал путь, отпугивая вором и демонов и вселяя чувство уверенности и защищённости на тёмных улицах.