— Враг собирается сдаться. Ваши действия?
— Слушаюсь, капитан! Я сдамся первым и буду петь, есть и спать, как и подобает итальянцу!
О льве:
— Привет, Лёва! Добрый вечер! Он совершенно не понимает по-итальянски!
— Конечно не понимает, он же русский!
Вот бы Джованни меня поцеловал…
Но это плохая идея, и причин тому миллион. Для начала — Джованни на десять лет меня моложе и, как и большинство итальянцев до тридцати, до сих пор живет с мамой.
Английский официант ждет распоряжений, исполняет их и никогда их не предвосхищает; если вы передумаете, он не выказывает ни удивления, ни недовольства. Итальянский официант заранее создает себе совершенно четкое представление о том, где вы будете сидеть и что есть, и если вы вздумаете обмануть его ожидания, он вас зарежет.
Пояснение к цитате:
Фильм первый. «Аббат Фариа».
— В Италии футболисты ведут себя по-мужски!
— До тех пор, пока им не покажут «жёлтую карточку».
— Да. Тогда они рыдают как девчонки, которым дробят ноги молотком.
Итальянцы в конце концов всегда оказываются на кухне. Это наша судьба.
Англичане рядом с итальянцами все, как один, напоминают статуи с отбитыми кончиками носов.
Итальянец не занимается сексом, он просто много говорит о нем.
— Я тут расписал все затраты, связанные с устранением дорогого друга. Так, обычно устранение обходится в пятьсот фунтов, но вам придется добавить еще сотню, поскольку Томми Шелби, как и я, принадлежит угнетенным. Также нужно накинуть еще сотню, потому что его брат дикий зверь и он придет за мной. И, кроме того, придется добавить еще сто фунтов, потому что вы, друг мой, сраный макаронник. И вы тоже. Кроме того, нам предстоит довольно грязное дело, как я уже обмолвился. Мне понадобится еще пятьсот фунтов, потому как я уже сказал, Томми Шелби мой очень-очень близкий друг. Сумма здесь, черным по белому, прошу.
— Мистер Соломонс, я буду с вами откровенен, я не прошу вас убивать кого-либо, у меня есть верные люди. Вы проведете моих парней и поставите возле ринга, как секундантов.
— Чтобы быть моими секундантами им, прежде всего, нужно быть евреями. И для этого им нужно сменить свою врожденную итальянскую заносчивость на еврейский дух абсолютной уверенности. Мой добрый друг Томас Шелби заметит разницу.
— Сейчас на нашей старой родине Италии евреи, ваши соплеменники, вынуждены выдавать себя за итальянцев.
— Вам придется добавить еще сотню за свое скотство.
— Вы привезете моих людей в Бирмингем?
— Еще одно условие. Вашим парням надо сделать обрезание, а то Острые козырьки проверят.
— В Италии обед длится с часу дня до четырёх.
— Три часа на обед?
— Мистер Армбрастер, мы здесь не бежим со всех ног за гамбургером и «Колой» в ближайший магазин. Нам спешить некуда. Мы готовим спагетти, посыпаем всё пармезаном, пьём вино, занимаемся любовью...
— А вечером чем же вы занимаетесь?
— Вечером мы возвращаемся домой, к жене и семье.
- 1
- 2