Ну вот, я таки кончила, как говорят евреи.

— Слушай, раз уж Эмми переводят, мы можем попробовать все заново. Привет, я Скотт Далакот! А вы?
— Отвали.

— Это, что, марихуана?
— Это лекарственная марихуана.

Адьес, козлины!

Так и тянет нажраться! То есть выпить и закусить, немножко, чтобы потом сесть за руль.

— Я думала, яблоки только учителям дарят.
— Просто не только я учу своих учеников, но и они учат меня. Я сама это выражение придумала!
— Хрень собачья!

— Я недавно расстался со свей девушкой — Кэтрин. Год прошел, а я все не уберу ее фотку с заставки. У нее большое доброе сердце.
— Я бы сказала «огромное».

— Ты что, действительно показывала детям фильм сегодня, в первый учебный день?
— А ты что, всем слухам веришь?
— Не собираюсь учить тебя, как урок вести, но может стоит попробовать найти с ними контакт: сыграть в испорченный телефон или в ручеек?
— Ты что, на грубость нарываешься?

— Я заметил, что ты сейчас без лифчика. С ним как раз пацаны играют.
— Многие не носят лифчик.
— Особенно учительницы.

— Я знаю, что у пацана, который носит, не снимая, одну и ту же толстовку, нет шансов переспать с девчонкой до 30 лет.
— Толстовка моего отца. Он оставил ее, когда бросил нас.
— Ага. Ее он тоже бросил. Она же стремная.

— Ей нужен Йен... как его там.
— Йен Мендельбаум? Этот репер? Да он же дебил.
— Да, он гребанный муфлон! Но ей то плевать, и поэтому ее жизненные ценности в глубокой жопе!

— Мы тут собираемся на концерт «Большой перемены». Пойдешь?
— Большой перемены?
— Это учительская группа.
— Пф. Я лучше об стену убьюсь.