— Простите, я опять о своём, но мне дико интересно про уши. Вас правда штырит? То есть если уши покраснели, значит вы возбуждены?
— Да, это так. А ещё, бывает, просыпаюсь утром, а уши набухли.

Боль иногда уходит, но мысли-то остаются.

– Смотрите, она полгода читает ваши идиотские стишки и её штырит. Она чудачка, это точно. Наверное, на кресло ей плевать.
– Может быть.
– Их там на севере мужья колотят по пьяни, а с вами ей это не грозит.
– Вот гад.

— Ну, нет! Это не смешно. Нет! Нет! Нет!
— «Найн!» — вы это хотели сказать?
— Нет, совсем не это.
— Филипп злой. Очень злой Филипп.
— Всё, я окончательно превратился в вашу игрушку. Ну, что смешного? Вы так до дурки доиграетесь.
— Не хочется ли вам захватить какую-нибудь страну?

— Это из «Тома и Джерри», да?
— «Том и Джерри». Какой болван! Помогите, это ведь шедевр!

— Она что, вас не вштырила по телефону?
— Нет, вштырила.
— И всё?
— Сильно вштырила.

Может быть, я наивен, но, надеюсь, во мне есть ещё что-то хорошее, кроме банковского счета.

— Это что было?
— О, ерунда — дыра в фюзеляже. Теперь никому из нас не спастись.
— Так, Филипп, если что-то не так — скажите!
— Рад был познакомиться...

— Парни с улицы не знают жалости.
— В этом все и дело. Я не хочу, чтобы меня жалели.

— Скажите, Дрисс, как вы думаете, почему людей тянет к искусству?
— Может, потому что это прибыльно?
— Нет, это единственный способ оставить след на земле.

— Ну вот, Филлипе. Я не остаюсь на обед…
— Почему?
— Вы не останетесь один... так получилось, что у вас сейчас свидание.
— Свидание, ты это о чём?!
— Не психуйте, всё будет хорошо… только в этот раз вы не сбежите.

— Для меня красота не так важна, как духовная связь с человеком.
— С человеком ладно, а если она жаба? Тогда у вас будет душевная связь с жабой.

Я как замороженный стейк, который бросают в кипящее масло: ничего не чувствую, но всё равно мне плохо.

— А вам знаком Шуберт, Шопен, Берлиоз?
— Знаком ли мне Берлиоз? Удивительно, что вам знаком Берлиоз.
— Я по нему специалист.
— Да ладно, кого вы там знаете? Из какого дома?
— Что значит из какого дома? Нет, послушайте, это сейчас Берлиоз — район Парижа, а в 19 веке он был композитором, писателем и критиком.