Лидия любила, закрыв глаза, неутолимо, но безрадостно и нахмурясь. Сердитая складка разрезала ее высокий лоб, она уклонялась от поцелуев, крепко сжимая губы, отворачивая лицо в сторону.
<...>
- И это — всё? Для всех — одно: для поэтов, извозчиков, собак?
— Послушай, — говорил Клим. — Ты — декадентка. Это у тебя — болезненное…
— Но, Клим, не может же быть, чтоб это удовлетворяло тебя? Не может быть, чтоб ради этого погибали Ромео, Вертеры, Ортисы, Юлия и Манон!
— Я — не романтик, — ворчал Самгин и повторял ей: — Это у тебя дегенеративное… Тогда она спрашивала:
— Я — жалкая, да? Мне чего-то не хватает? Скажи, чего у меня нет?
— Простоты, — отвечал Самгин, не умея ответить иначе.
— Той, что у кошек?
Он не решился сказать ей: «Тем, что у кошек, ты обладаешь в избытке».
