– Лёвка, а может такое быть – я тут время увидел.
– Время? Увидел?!
– Понимаешь, утром вышел на улицу, и вдруг… Грачи улетели, машина прошла, почки на берёзе распустились. Все это видят, а никто не догадывается, что это время всё меняет. Грачи были да нет, машина была до пропала, почек не было – появились. Хочешь стой, хочешь ходи, хочешь спи себе, а время идёт, всё меняет.
(…)
– Любопытно. Только ты не время, нет, ты движение видел. Почки на берёзе – тоже движение.
– Ну да, движение. Ветер двигается – и видно, как он ветки раскачивает. Так и время…
(…)
– Двадцать пять секунд! – объявил Лёвка.
– Чего – двадцать пять секунд?
– Двадцать пять секунд прошло, пока кошка через улицу переходила. Она на двадцать пять секунд стала старше, мы с тобой – старше на столько же, Земля всё старше, Вселенная…
Дюшка задумался, ещё раз представив себе в мыслях кошку, брезгливо ступающую чистыми, вылизанными лапами по грязной земле и неожиданно возразил:
– Нет, Лёвка, у кошки прошло не двадцать пять секунд.
– Я считал.
– Ты наши секунды считал, человечьи, не кошкины.
– Какая разница – наши, кошкины?
– Кошки живут на свете меньше людей. Пока она шла через улицу, у неё времени больше прошло.
– На Земле одно время у всех.
– Как так одно? Мне вот тринадцать лет, а я ещё молодой. Кошка в тринадцать лет старуха. Если годы для людей и для кошек разные, то и секунды разными быть должны.