— Не понимаю, что их так пугает. Они явно боятся. Неужели меня?
— Всё зависит от точки зрения, дружище. Если им до сих пор не встречались светловолосые мальчики с голубыми глазами, может ты их и пугаешь.
Ты будешь для меня единственным в целом свете. А я буду для тебя один в целом свете.
— Эй! Поиграй со мной!
— Не могу я с тобой играть. Я не приручен.
— А как это – приручить?
— Это значит создать узы. Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик. Точно такой же как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего лишь лис. Точно такой же как сто тысяч других лисов. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу.
Все погасло, и мы с Лисом снова остались вдвоем.
— Неужели мы таковы, какими увидели себя? — спросила я.
— Да. Все здесь правда.
— Но мы же говорили, что любим ее.
— Это так. У нее не было врагов опаснее нас. И чем ближе день, когда боги станут прекрасными, или, вернее, явят нам свою изначальную красоту, тем больше будет ревность смертных к тем, кто стремится слиться душой с Божественной Природой. Мать и жена, сын и друг станут стеной на пути у них.
— Разве боги не справедливы?
— Конечно нет, доченька! Что бы сталось с нами, если бы они всегда были справедливы?
Поскольку ни разу в жизни не слышал ни о дерзком ограблении хлебной лавочки, ни о кровавом замесе наркоманов за последний маковый калач, ни о зверском изнасиловании сторожа батонами, подошел к делу охраны вверенного объекта сурьёзно — не откладывая в долгий ящик, купил по объявлению бэушный спальник. И заступил на пост ночного сторожа хлебопекарни.
У меня же больший ступор вызвал наш «топтыгин», читающий за столом книгу «Умение находить в разговоре второе дно. Поиск иных смыслов фраз и умение играть словами». Но услышав его объяснения, я с пристроившейся позади Совой, прошел в холл и застал картину бьющегося головой об стену Ворона. Ну, учитывая его родословную, так он точно не убьется, зато свое отношение к происходящему продемонстрирует. На диване, уткнувшись лицом в подушку, лежала Пантера, чьи плечи подозрительно вздрагивали. И из кресла на них удивленно смотрел Медведь.
— Ну и какое дно?
— Да я тут книгу одну прочитал и попытался найти согласно книге второе дно в таком празднике, как Новый Год. Начал, конечно, с азов. Ну, я и повертел слова и объявил им результат, а они того… как то неадекватно это приняли.
— Даже боюсь спросить, но что ты им сказал?
— Путем простейшей перестановки букв из Снегурочки может получиться как эпическая Огнесручка, так и абсолютно не политкорректная Негросу’чка. А пожелание с Новым Годом превращается в брутальное Говно с дымом!
- 1
- 2