— Пожалуйста, доверься мне.
— Я не знаю как...
— Ты несколько молода для того, что я хотел тебе дать.
— Я не более молода, чем ты себе выдумал.
— Встаньте! Все встаньте! Все, кто презрел брачное ложе, растоптал брак и погряз во грехе! Встаньте рядом со мной, как мы вставали плечом к плечу против врага на море!
— Вот. Видите, ваша милость, у неё нет сообщников.
— Мы все предаем себя вашему правосудию... Тогда я один встану за Венецию и эту женщину.
— Арестуйте сенатора. Суд над ним будет завтра. Министр. Хотите что-то сказать? Повторяю, хотите что-то сказать суду?
— Я встал.
Это особый город, ваша милость. Возможно, проклятый. А может, мы живем в особом месте милосердия.
— Я думаю, что тебе это нравится.
— А тебе нравится, как поступили со мной.
— Нет, мне это не нравится.
— Почему ты не остановил меня?
— Ты не моя жена!
— А кто виноват? Ты спишь с Джулией ради долга. Я сплю с королем Франции ради долга. Почему ты не можешь простить меня?
— Наверное, я не привыкну к этому. Но я люблю тебя.
— Они выдали твою сестру за этот кусок разлагающейся плоти!
— Этот кусок разлагающейся плоти — кузен Дожа, доверенное лицо самого Папы. Весь двор Рима обожает его.
— Римский двор не собирается спать с ним.
— Ты знаешь, что мы не сможем пожениться.
— Я знаю, что ты мне это сказал.
— Моя женитьба — это сугубо дело государственное. Мы — граждане этого города уже 700 лет. Наследственность должна опираться на нечто иное, чем любовная связь.
— Я ему о любви, он мне — о деньгах.
— Я говорю о долге.
— А как насчет сердца?
— Дело не в моем сердце, а в политике.
— Как романтично.
— Женитьба — это не романтично.
— Для этого Господь создал поэзию. Чтобы смягчить ложь в устах людей.