Я искал ответ на вопрос о том, что давало мне отчаяние теснившееся у меня в груди когда-то прежде. Моя запятнанная кляксами мрака душа, подобно бутону тянулась и распускалась, из самых неизведанных глубин клоаки, на встречу свету и чистоте. И в те моменты я вдоволь напивался дурманящего напитка, коим была истинная жизнь. Но на меня снизошло озарение, я вдруг понял, что жизнь, в которой человек имеет всё, что желает, пуста и неинтересна. И тогда я вновь окунулся в отчаяние. Пресыщенность миром бросила меня в ещё большее отчаяние, чем прежде. Головокружительная и шикарная жизнь, вино из лучших урожаев полувековой давности, белокурая прелестница рядом... Я пресытился всем, чем только мог. В такие моменты жизни желания смерти становится необратимым...
— Этот мир просто невыносим... Воистину жесток и невыносим... Я в отчаяние! Этот погрязший в деньгах мир повергает меня в депрессию! Вернемся к эпизоду повешения...
— Как вы так можете? Этот мир — колыбельная новой надежды!
— Сейчас умру.
— Я же говорила: никто не пытался бы покинуть сей мир в столь светлый и удивительный день!
— Рядом с тобой. Кое-кто...
— Никого!
— Ладно... А я тогда что делал всего лишь минуту назад?
— Вы то?... Пытались стать немного выше, так?
— Чё?
— Я хорошо помню, как мой папочка... часто пытался подрасти. Когда наступали сложные времена... мой папа предпринимал попытки стать выше...
— Постой...
— Когда его сокращали, когда пришли требовать по кредитам, когда компания потерпела крах... Он пытался стать выше.
— Постой... Ты немного не в том направлении думаешь...
— И у моей мамы был период, когда она хотела подрасти. В общем, не знаю. Я вспоминаю время...
— Да хватит уже!